Французский абсолютизм в первой трети XVII века

На наш взгляд, процесс упадка Италии изображен в упрощенном виде и притом не потому, что автор ради краткости обходит многие существенные обстоятельства, но в силу своего преобладающего внимания к вопросам сбыта. Мы не можем отрицать большую важность последнего вообще и для ранней мануфактуры в особенности. Однако проблема упадка итальянской экономики не может быть целиком сведена лишь к кризису сбыта. Она включает в себя и такие моменты, как затруднения с получением сырья для высококачественных тканей, изменение путей мировой торговли, политическую раздробленность Италии в эпоху роста крупных национальных государств, разорение северной части страны в результате войн первой половины XVI в. и многое другое. Судьба ранней итальянской (точнее флорентийской) суконной мануфактуры определилась — в смысле невозможности ее значительного расширения — уже во второй половине XV в., т. е. задолго до кризиса XVII в. По-видимому, сокращение ввоза английской шерсти, из которой изготовлялись высококачественные флорентийские сукна, сыграло при этом столь же роковую роль, как и потеря восточных рынков, восточных красителей и квасцов и т. п. Но тогда же, компенсируя в большой мере упадок экспортного сукноделия, сильно развилось (причем тоже на мануфактурных предприятиях[46]) производство шелковых тканей, которые в течение всего XVI и начала XVII в. не знали себе соперников на европейском рынке; лишь впоследствии они были оттеснены на второй план французскими шелками. Отметим, кроме того, что французская мануфактурная промышленность высококачественных тканей и предметов роскоши, выйдя на первое место, благополучно развивалась в течение XVII–XVIII вв., систематически увеличивая объем своей продукции и успешно завоевывая европейский и мировой рынки. Столь же благополучно она перешла впоследствии в фабричную стадию, не испытывая серьезных препятствий из-за узости рынка для сбыта своих товаров. Поэтому нам представляется, что дело заключается не в привычке итальянских «феодальных бизнесменов» к обслуживанию товарами и деньгами верхов феодального общества, равно как и не в затруднительности перехода к производству дешевых товаров широкого потребления. Теперь все более и более становится очевидным, насколько важен был для Италии именно последний вид промышленности и как успешно он развивался в XVI–XVII вв., обслуживая внутренний рынок. Что касается производства предметов роскоши, то (это признает и Хобсбом) итальянские купцы-мануфактуристы в течение XVI и первой трети XVII в., т. е. именно в тот период, когда начал формироваться новый тип капиталистического дельца, еще владели европейским рынком. Иными словами, они сумели приспособиться к изменившимся условиям. Если же затем они вынуждены были сдать свои позиции в конкуренции с французской промышленностью роскоши, это случилось отнюдь не в силу бесперспективности данной отрасли, — ибо французская промышленность роскоши обслуживала те же верхи общества, что и итальянская, снабжала все страны Европы и Америки и приносила огромные барыши, — а по другим причинам, коренившимся в общей неблагоприятной для Италии экономической и политической обстановке, которая сделала эту страну неконкурентноспособной на мировом рынке. Мануфактурное производство предметов роскоши само по себе еще не предопределяет обязательного свертывания в период действительно широкого развития капитализма. Наоборот, эта отрасль промышленности, не являясь, разумеется, ведущей, прекрасно уживается со всеми прочими. Кроме того, французский пример особенно наглядно показывает важность для нее внешнего рынка, ибо внутренний рынок для предметов роскоши неизбежно всегда слишком узок. Поэтому нам представляется, что исследование проблемы упадка итальянской экономики надо вести по другим направлениям, чем то, которое вытекает из концепции Хобсбома.

Упадок Италии рассмотрен Хобсбомом больше всего как пример неспособности «феодальных капиталистов» вступить на путь широкого развертывания капиталистического хозяйства. Главное же его внимание привлечено другим, а именно кризисом сбыта западноевропейской продукции на рынках Восточной Европы, Америки и Азии, равно как и на внутреннем рынке каждой из передовых европейских стран.