Французский абсолютизм в первой трети XVII века

Рассматривая балтийскую и средиземноморскую хлебную торговлю, Романо отмечает падение первой после 1618, а второй — после 1622 г.[107] Поэтому он считает несомненным наступление в эти годы поворота к худшему, к застою. Однако мнение о том, что причиной тому была война (особенно начавшаяся в 1621 г. война Голландии с Испанией), кажется ему необоснованным. Не верит он и современникам, также выдвигавшим войну для объяснения упадка. Кризис 1619–1622 гг. пришелся на переломный момент. Началось сокращение промышленного производства, равно как и притока драгоценных металлов из Америки, причем в последнем случае дело заключалось не в истощении рудников, а в падении спроса: начавшийся застой в Европе повлиял на падение добычи серебра.[108]

В XVI в. сельское хозяйство интенсивно развивалось под знаком высоких цен и послужило основой для общего экономического подъема. В XVII в. конъюнктура изменилась, чему способствовала начавшаяся в деревне феодальная реакция. Не везде она проходила одинаково, но повсюду оказала на всю экономику иссушающее воздействие. В качестве конкретных примеров Романо приводит деятельность компании по эксплуатации мельниц в Чезене (Северная Италия), сельское хозяйство Польши и создание польдеров в Голландии. В первых двух случаях он констатирует наступление застоя около 1620 г., в третьем — наоборот. Однако Голландию Романо считает исключением; все прочие страны (Франция, Испания, Германия, отчасти Англия) следовали примеру Италии и Польши. Их сельское хозяйство переживало упадок, а это исключает возможность торгового и промышленного расцвета, ибо все плохо, если плоха агрикультура.

Понижение цен на сельскохозяйственную продукцию во всей Европе после 1610 г. очень больно ударило по землевладельцам и земледельцам. В 1618–1622 гг. цены поднялись, но не могли поправить положения, так как причиной повышения были неурожаи. Вздорожание жизни заставило повысить зарплату городских рабочих или сократить размеры производства. Все это сопровождалось монетным кризисом — сокращением эмиссий, удешевлением кредита. Поэтому обычный цикличный кризис 1619–1622 гг. превратился в начало общего экономического кризиса, послужил переломом от эпохи процветания (XVI в.) к эпохе застоя (XVII в.).

Доходность сельского хозяйства в XVI в. Романо оценивает очень высоко — в 15–30 %, исходя при этом из общих затрат на покупку земли и на ее улучшение. Однако постепенно эти высокие доходы уменьшаются в процентном отношении к вложенному в землю капиталу и достигают среднего нормального уровня в 3–5 %. Первое поколение, вложившее деньги в землю, было довольно, их дети и внуки уже не имели для того оснований. Произошла сеньериальная реакция, т. е. рефеодализация, которую Романо истолковывает именно в социально-экономическом плане как общую агонию экономической жизни. «Жизнеспособный» XVI век он противопоставляет «печальному» XVII в., делая исключение лишь для Голландии и отчасти для Англии.

Не повторяя нашей аргументации о войне как причине сокращения хлебной торговли, отметим непоследовательность Романо в его суждениях о роли движения цен. Отрицая ее как первопричину и сосредоточивая свое внимание на сельском хозяйстве, он тем не менее в основу его успешного развития в XVI в. кладет именно рост цен, принесший землевладельцам значительные прибыли. Тем самым круг его исследования замкнут все тем же движением цен, монетным обращением и эволюцией кредита. Отмечаемый Романо факт феодальной реакции в аграрных отношениях, сам по себе безусловно имевший место и заслуживающий внимания, выставлен автором в слишком общей форме; поэтому между Францией, с одной стороны, и странами Центральной Европы — с другой, разница оказывается стертой. Что касается главного пункта концепции Романо — примата развития сельского хозяйства над развитием промышленности, то он не может быть принят. Колыбелью капитализма была именно промышленность, ведшая за собой в той или иной степени и аграрную сферу.

За последние годы литература по экономической истории XVII в. настолько разрослась, а теория кризиса приобрела стольких сторонников, что один из них, Пьер Шоню, выступил недавно с интересной статьей, в которой уже смог подвести некоторые итоги и наметить перспективы достигнутой работы.[109] Основные положения статьи сводятся к следующему.[110]

Проблему резкого поворота («революции») в экономической конъюнктуре в XVII в. Шоню считает очень важной. Самое главное заключается в движении цен, взятых, однако, не изолированно, но в качестве показателей определенных размеров промышленной и торговой активности. Именно с этой точки зрения автор рассматривает перелом в движении цен в начале XVII в., причем он стремится возможно более точно уловить его для каждого крупного географического района (Средиземноморской Европы, Северной Европы, Америки, Дальнего Востока). Это дает ему возможность наметить хронологические «нюансы», имевшие место в процессе прекращения роста цен, их стабилизации и затем некоторого падения.