Французский абсолютизм в первой трети XVII века

В целом он считает правильной лишь саму постановку проблемы кризиса политических отношений общества с государством. Попытка же решения проблемы построена Тревор-Ропером на недостаточном анализе материала. Восстания и революции XVII в. все еще нуждаются в тщательном и разностороннем изучении[152].

К схожим выводам приходит, оперируя преимущественно на материале истории Испании, профессор Кембриджского университета Эллиот.[153] Он указывает, что, очевидно, сама идея о борьбе страны с расточительным двором и аппаратом подсказана Тревор-Роперу английской историей. Ее нельзя распространить на страны континента, в частности на Каталонию и Португалию, по следующим причинам. Для доказательства, что именно двор и аппарат непроизводительно поглощали государственные доходы, надо привести соответствующие данные. Хотя их мало, они свидетельствуют как раз против теории Тревор-Ропера. В Испании даже в мирном 1618 г. при бюджете в 7 млн дукатов на двор и жалованье чиновникам было истрачено лишь 1.5 млн, на армию и флот — 4 млн. Продажность должностей была в Испании развита меньше, чем во Франции, государственный долг существовал главным образом в форме рент. Поэтому проблему отвлечения средств в непроизводительную сферу надо рассматривать под углом зрения растущих трудностей в развитии кастильской промышленности и торговли. Бесспорно, что на страну ложились тяготы содержания бюрократического аппарата, но не меньшими были тяготы, вызванные войной (депопуляция кастильских деревень от вербовки солдат, военные постои и т. д.). Тем не менее в Кастилии восстаний не было.

Тревор-Ропер считает, что причиной тому было отсутствие в Кастилии действенных представительных органов, в то время как Португалия и Каталония ими обладали. На деле разница заключалась в том, что ни Каталония, ни Португалия не страдали от тяжести государственного аппарата; они не оплачивали кастильский двор и чиновничество. По сравнению с Кастилией они вообще платили очень мало, не обеспечивая даже своей собственной обороны. За весь период с 1599 по 1640 г. правительство получило от каталонских кортесов сумму в миллион дукатов и некоторые незначительные поборы (что не покрывало даже стоимости скромного по размерам штата вице-короля), в то время как в те же годы Кастилия ежегодно уплачивала более 6 млн дукатов. В Каталонии не было продажности должностей, паразитическая бюрократия отсутствовала.

Иными словами, революции произошли как раз в тех странах Пиренейского полуострова, у которых вообще не было тех причин для протеста, которые подчеркнуты Тревор-Ропером. Действительная причина революций заключалась в том, что реформы Оливареса имели целью изыскать средства на войну, а не сократить пышность двора, пенсии, должности и т. п. После начала войны в 1621 г. расходы на армию сразу подскочили более чем в два раза (не считая расходов на флот), а ведь это было только начало. В дальнейшем испанская армия выросла вдвое по сравнению с армией, которой располагал Филипп II. Возросшие масштабы войны поставили перед правительством проблемы соответственного масштаба; поэтому реформы Оливареса диктовались нуждами войны, потребовавшими радикальной реорганизации фискальной системы в Испании. Возросшая потребность в деньгах вовлекла испанское правительство в конфликт с Португалией и Каталонией, которые восстали отнюдь не против бюрократического аппарата, но против увеличенных расходов на войну, против возрастающей эксплуатации Кастилией их ресурсов.

С аналогичной и очень трудной задачей извлечения денежных средств из малообложенных провинций столкнулись и другие правительства. Ришелье добился в этом большего успеха, чем Оливарес, но в их деятельности много общих черт. Оба пришли к власти с наилучшими проектами реформ, однако война заставила отказаться от них. Оба были вынуждены увеличить налоговый гнет и тем самым невольно ускоряли революцию. Главное заключается в том, что их попытки реформы в 1620-х годах отнюдь не имели целью устранить революцию. Наоборот, реально проведенные и вызванные войной реформы 1630–1640-х годов привели правительство к конфликту с теми, кто до той поры пользовался особыми вольностями и налоговыми привилегиями, т. е. эти реформы как раз и приблизили революцию. Ключ к пониманию революционной ситуации 1640-х годов надо искать в решении испанского и французского правительств установить полный контроль над всеми частями государства, хотя для такого рода подчинения оба правительства еще не обладали ни административными средствами, ни фискальными ресурсами. Само же это решение было продиктовано властными и не терпевшими отлагательства требованиями войны.