Гадюка на бархате (СИ)

— Но, Альбрехт, — в голосе Гретхен прозвучало удивление, сквозь которое начинали прорезаться раздражённые нотки, — это ведь я — правительница Мидланда.

Освещённая солнцем, чьи лучи проникали в узкое окно спальни венценосной пары, Гретхен стояла и с вызовом смотрела на мужа. До сих пор она беспрекословно принимала главенство Альбрехта, но сейчас её неприятно царапнул его не предполагавший возражений тон. В конце концов, он всего лишь консорт, а не император!..

— Конечно, милая, — Альбрехт улыбнулся ей — словно маленькой девочке, которой приходилось разъяснять очевидные вещи, — и именно поэтому тебе не стоит отправляться туда — ты можешь оказаться слишком ценной добычей для наших врагов. А сообщить тебе условия союза с Эррейнами я смогу сразу же, отправив магического вестника. И не забывай, что теперь ты должна думать не только о себе, но и о нашем наследнике.

«Сообщить тебе». Не «обсудить с тобой», а именно сообщить. Привыкнув улавливать скрытый смысл в разговорах и отмечать любую случайно оброненную реплику придворных, императрица теперь невольно обратила внимание на эту фразу мужа. Похоже, Альбрехт опять собирался решать всё сам.

Гретхен уже готова была продолжить спор, не могла найти достойного ответа — ведь доводы Альбрехта были вполне резонны. И потом, испытывать на себе все опасности и неудобства долгой дороги к месту переговоров, а после — и обратного пути, Гретхен отчаянно не хотелось. Поэтому она поспешила заглушить свои сомнения мыслью о том, что Альбрехт куда как лучше неё самой понимает Север и ответила мужу с улыбкой:

— Думаю, в этом ты прав, дорогой.

Альбрехт с трудом сдержал облегчённый вздох — ссора с женой пришлась бы очень некстати, особенно если учесть то, что сегодня ему ещё предстоял непростой разговор со Стефаном.

***

Когда-то Утонувший Лес был всего лишь заросшей ельником низиной среди окружавших её холмов. Но магическая битва, прогремевшая в этих местах несколько столетий назад, превратила почти всю бывшую долину в озеро, которое выглядело странно и жутко. Над его безмятежной гладью продолжали возвышаться макушки огромных елей, а сквозь удивительно прозрачную и чистую на вид воду, можно было разглядеть сами деревья и даже другую — не слишком разнообразную — растительность.

Кое-кто рассказывал, что на дне озера иногда можно увидеть мелькавшие меж деревьев тени, казавшиеся куда больше самых крупных рыб. Но никому из жителей окрестных деревень не хотелось задумываться, во что переродились лесные звери, если они сумели выжить в толще магических вод.

Пить из озера или купаться в нём никто не осмеливался — объяснения такому запрету бытовали разные, одно замысловатей другого, но местные крестьяне с малых лет усваивали его накрепко, да и вообще предпочитали держаться от водоёма подальше. Если, конечно, у них не возникало необходимости побывать в замке на берегу озера, принадлежавшем — как и все земли на несколько дней пути в округе — роду Эррейнов.

О самом замке легенд и слухов ходило не меньше, чем о давшем ему имя озере. И нынешняя его владелица, когда-то юной девочкой отправляясь во владения своего будущего супруга из солнечной Эллианы, со страхом ожидала, как примет её это место, полное древних тайн. Но с тех пор прошло немало лет, и теперь Франческа Эррейн ничуть не кривила душой, называя Утонувший Лес родным домом.

Сейчас Франческа сидела в своём кабинете, который по прихоти хозяйки занимал комнату на самом верху одной из замковых башен, и смотрела на письма, лежащие перед ней на застланном тёмно-зелёным бархатом столе. Узкая ладонь Франчески, подпирала точёный подбородок, а взгляд чёрных глубоких глаз был отрешённым — таким он становился, когда вдова-эллианка начинала сплетать новую интригу, ещё на шаг, на ступеньку приближавшую Эррейнов к вершинам имперской власти.

— Так ты решила что-нибудь? — женский голос — мелодичный и тягучий до приторности — раздавшийся у неё за спиной, заставил Франческу отвлечься от раздумий и обернуться. — Кертицы или Вильбеки? Кому мы всё-таки поможем?

Прямо на полу, устроившись на пушистых волчьих шкурах среди разбросанных парчовых и бархатных подушек, непринуждённо расположилась светловолосая женщина. Выглядела она лет на двадцать с небольшим, но Франческа знала — за те полтора десятилетия, что Ормаль, лутецийская чародейка стихии Земли, служит дому Эррейнов, та ничуть не изменилась.

В длинные медовые косы Ормаль вплела на эллианский манер нити мелких хризолитов, а её большие светло-зелёные глаза горели лукавым огнём на хорошеньком личике. Но Франческа знала, что за кукольной внешностью чародейки таится холодный и расчётливый нрав, удивлявший порой даже саму госпожу Утонувшего Леса.