Гадюка на бархате (СИ)

— Что это всё значит, Карен?! — осведомился он у настигнутой, наконец, добычи, безвольно опустившийся на застеленную потрёпанным лоскутным одеялом кровать. — Я вот-вот уеду, а ты не хочешь даже позволить мне попрощаться с тобой?!

— Я всё знаю, — потупив взгляд, Карен произнесла это так тихо и невнятно, что Стефану пришлось тоже усесться на постель и придвинуться поближе, чтобы разобрать слова собеседницы. — О том, что его высочество не согласился благословить наш союз. Потому я ведь нищая и от брака со мной никакой пользы, и… — Карен принялась тоненько всхлипывать, оборвав фразу на полуслове.

— Так, ясно, — Стефан на мгновение прикрыл лицо ладонями, пытаясь сообразить, кто же мог сообщить Карен о том проклятом разговоре. — Но скажи, откуда ты…

— Я подслушала!.. Там, рядом с комнатами её величества и его высочества, есть ход… — Карен, видимо, решила, что терять ей уже нечего и, перемежая свою речь рыданиями на груди у Стефана, рассказала ему правду. Она думала, что после этого Стефан с презрением покинет её, но утешения как-то незаметно переросли в поцелуи и объятия.

— Нет, я не могу, — сказала Карен с новым всхлипом, отталкивая Стефана. — Я знаю, обо мне говорят, что я обольщаю мужчин… Но это всё не так, совсем не так! И раз уж нам не быть мужем и женой, то лучше давай просто распрощаемся — раз и навсегда!

— Дурочка, — Стефан отвёл с её раскрасневшегося лица яркую прядь волос, — разве я сказал, что не собираюсь брать тебя в жёны?

— Но ведь его высочество…

— Моему брату придётся смириться с тем, что я уже сделал выбор, — в голосе Стефана звучала страстная убеждённость. — Послушай меня, Карен! Мы не можем объявить о нашей помолвке, но перед ликами Троих я клянусь хранить тебе верность и возвратиться за тобой в Соколиное Гнездо, как только узурпатор будет разбит! Война на то и война, чтобы на ней было множество поводов отличиться — и я не упущу их! Альбрехту придётся признать и мои заслуги, и моё право самому решать свою судьбу. А каждое выигранное сражение я стану посвящать тебе!.. Скажи, ты веришь мне? — спросил Кертиц-младший, прежде, чем поцеловать руку своей — как он теперь считал — наречённой.

— Я верю, верю! — не менее пылко ответила Карен. Она снова плакала, но теперь уже — растроганно, а не горестно. — Я тоже клянусь ждать тебя и хранить верность!

— Увы, у меня нет для тебя кольца, — огорчённо покачал головой Стефан. — Но в знак того, что с этого дня я считаю тебя своей невестой, возьми хотя бы это, — он отстегнул от своего плаща большую серебряную фибулу в виде головы барса. Карен со смущённой улыбкой забрала вещицу, крепко сжав в ладони гладкий металл.

…Когда её семейство стояло во внутреннем дворе замка, провожая в дорогу высоких гостей и их свиту, Карен уже почти забыла своё недавнее отчаянье. Она подмечала тёплые взгляды Стефана, предназначенные — пусть никто об этом не догадывался — именно ей и украдкой отвечала ему улыбками.

И даже проводив глазами последнего выехавшего из ворот Соколиного Гнезда всадника, Карен не впала в уныние. Она слышала, как отец говорил с кем-то из знакомых дворян о том, что война не должна продлиться долго. Как знать, может уже через несколько месяцев Стефан вновь въедет в стены её родного замка — с вестью о победе над узурпатором и предложением руки и сердца для дочери Фалькенбергов.

========== Глава 24. Глядя в Бездну ==========

Небо сияло яркой голубизной — меж кронами деревьев не виднелось ни облачка, будто бы Лавиния всё ещё пребывала в землях своей жаркой родины, а не по другую сторону Иррейских гор — на мидландском юге. А вот землю уже устилал густой ковёр из пожухлых листьев, напоминая о том, что до осени оставалось недолго.

Идея отплыть на Хрустальные острова не из Фиорры или любого другого эллианского порта, а из имперского Шильдштадта принадлежала Адриану Фиенну. Это должно было оградить тайное посольство от возможной слежки и сократить путь по бурным океанским водам, непростой даже для корабля, имевшего в своём экипаже стихийных магов. Да и мидландские дороги считались одними из самых удобных и безопасных на континенте.

Правда, глядя, как её эдетанская охрана сноровисто перетаскивает в ближайший овраг трупы, Лавиния начинала сомневаться в последнем. Вздыхая о том, что приходится задерживаться в пути, она задумчиво пинала валявшийся у обочины камешек, когда над ухом послышался молодой мужской голос:

— Надеюсь, вас не слишком напугало это происшествие? Возможно, ваша светлость хочет отойти чуть подальше от дороги, пока тут не… приберутся? Мне очень жаль, что вам пришлось стать свидетельницей подобного.

Обернувшись, Лавиния столкнулась взглядом с худощавым мужчиной, чья недлинная чёрная бородка обрамляла симпатичное, только какое-то слишком бледное для эдетанца лицо. Один из новичков среди бойцов дома Фиеннов — но, видимо, достаточно проверенный в деле, чтобы властитель Фиорры отрядил его в поездку вместе со своей дочерью.

— Меня не смущают мертвецы, Диего. Они вообще очень тихие и спокойные. Если поблизости нет некромантов, конечно.