Гадюка на бархате (СИ)

— Будут похороны в доме Вейсенфельдов, — теперь уже Мориц не скрывал презрения в своём тоне. — Одни, я надеюсь. У вас чудесная семья, барон. Подумайте, каково вашей жене будет оказаться вдовой, а вашему сыну и дочерям — детьми изменника. Подумайте и примите верное решение.

Канцлеру показалось, что он услышал, как Вейсенфельд скрипнул зубами, но через пару мгновений тот вежливо распрощался с ним и покинул кабинет. В голове Морица тут же мелькнула мысль, что за излишне щепетильным бароном всё-таки стоит присмотреть. Но куда больше его занимало другое — магический вестник с ответом на письмо, которое канцлер отправил Франческе Эррейн, должен был прилететь со дня на день.

***

Годфрид Вейсенфельд, дожидавшийся отца в дворцовом коридоре, был очень бледен, а чёрные траурные одежды юноши только подчёркивали это. Барон Вейсефельд даже не ожидал, что смерть двоюродной сестры, не так давно приехавшей в столицу, настолько поразит его сына. Но в последние дни Годфрид выглядел совершенно раздавленным горем.

Едва увидев отца, он кинулся к нему с расспросами, но тот лишь бросил короткое: «Позже», а рассказал сыну о своём разговоре с канцлером уже в карете, которая везла обоих Вейсенфельдов домой.

— Что же мы теперь будем делать, отец?! — воскликнул Годфрид.

— Искать справедливости, — решительно ответил барон. — Но не в столице, мой мальчик.

========== Глава 21. Игры с огнём ==========

Луизе было страшно. Так, возможно, она не боялась с того далёкого дня, когда маленькой девочкой стояла среди безучастных воинов своего дяди. Стояла и смотрела, как большое здание деревенского амбара быстро охватывает пламя. Над всем этим разносились вопли — мужские, женские, детские — слившиеся в один утробный нечеловеческий вой перед тем, как обгоревшая крыша постройки рухнула внутрь.

После этого зрелища Луизе долго снились кошмары, но она никогда не кричала во сне. Разве что просыпалась среди ночи, всхлипывая и впиваясь зубами в собственную ладонь — ей вовсе не хотелось, чтобы на громкий плач явился её дядя, один взгляд которого пугал Луизу больше самых жутких ночных видений.

А сейчас Мориц Вильбек быстро шел впереди неё по опустевшим дворцовым коридорам. Сама Луиза и рада была бы отстать от него и затеряться где-нибудь среди залов и комнат, да вот только это представлялось совершенно невозможным. Рука одного из приспешников Морица держала её под локоть, ещё двое мужчин — точно таких же широкоплечих и с ничего не выражающими лицами — шли по обе стороны от вдовствующей императрицы.

Луиза молила Троих, чтобы навстречу её конвою попался кто-нибудь из многочисленных обитателей дворца. Вряд ли дядюшка позволил бы себе в присутствии посторонних обходиться так с особой, входившей в императорскую фамилию!.. Но Трое были в этот день заняты чем-то другим или попросту не желали слушать закоренелую грешницу.

И когда Луизу буквально впихнули в маленькую гостиную, смежную с собственным будуаром вдовствующей императрицы, она почувствовала, что с трудом сдерживает желание зарыдать.

Было так странно стоять, словно на эшафоте перед готовым выполнить свою работу палачом, посреди этой комнаты — с её пушистыми светлыми коврами, диванами и креслами, обтянутыми атласом в широкую бело-серую полоску и палевыми розами в фарфоровых вазах. Но Луиза собралась с силами и, гордо выпрямившись, посмотрела в блёклые бесстрастные глаза своего родственника.

— Можете говорить то, ради чего устроили этот дешёвый спектакль, дядюшка! — тщетно пытаясь унять охватившую её нервную дрожь, Луиза почти выкрикнула эти слова. — Вероятно, у вас есть для него веские основания — иначе вы очень пожалеете, что посмели так поступить с императрицей!

— Всего лишь вдовой императора, в жилах которой не течёт кровь правящей династии, — скучным тоном ответил ей Мориц. — И которая, как я знаю, — он, ничуть не смущаясь, окинул взглядом её талию, — пока что не спешит стать матерью наследника трона. Так что является… не слишком ценной фигурой.

Этого уж Луиза не могла вынести — дядюшка слишком сильно задел её за живое. Она с взвизгом кинулась на него, намереваясь не то вцепиться ему в волосы, не то выцарапать глаза.

Но была ловко схвачена одним из дядюшкиных помощников, который бесцеремонно, хотя и без лишней грубости заломил ей руки за спину. Луиза вырывалась изо всех сил, отчаянно пиная своего пленителя белыми атласными туфельками, но это действовало на него не больше, чем на каменную глыбу — мужчина даже не поморщился, а его лицо сохраняло всё то же тупое и сонное выражение.

— Ты сдохнешь, червь! Медленно, в муках! — яростно выдохнула Луиза, всё ещё пытаясь освободиться. Но подручный Морица лишь широко осклабился, без усилий удерживая императрицу.

— О, нет, моя дорогая племянница, сдохнуть сейчас куда больше шансов не у Петера, а у тебя, — самодовольно произнёс Мориц. — Потому что отравительниц карают смертью! — последнюю фразу он рявкнул уже гораздо громче, подскакивая к Луизе с неожиданным для своего возраста проворством.

— Отравительниц?.. Можно подумать, у вас есть доказательства!