Гадкий утёнок, или Повесть о первой любви

– Вы чё, сговорились, да? Да я вообще не знаю, сколько тут у вас мяса с утра было! Может, вы его тут поделили, а на меня сваливаете! Поди проверь, вон, перекрутили уже все, намесили!

– Что за шум, а драки нет? – со служебного входа в кухню вошли четыре женщины. Спрашивала самая старшая – невысокая толстуха лет пятидесяти. Она с интересом и по-хозяйски оглядывала раскрасневшихся поварих, бледную Шурочку, сидящую на сиденьи от стула прямо на полу, невозмутимую прямую и стройную, как балерина, Людмилу, Зою-дурочку с перемазанным шоколадом лицом.

– Здравствуйте, Лидия Ивановна, – переключилась на неё Людмила. – Вот, увольняю Анну Михайловну за халатное отношение к работе. Месяц уже не может санитарную книжку оформить, мне санэпидемстанция второе предписание составляет, скоро штрафовать начнет. Забирайте её отсюда куда-нибудь, хоть на свиноферму, там анализы не проверяют. А нам пришлите другую повариху.

– Да пропадите вы все пропадом! – Нюрка развернулась и ушла, чуть не столкнув с дороги Наталью.

– Ну-ну – повела бровью Лидия Ивановна, – я скажу Евсею Савельичу, что Нюра Бригг опять без дела. А вот откуда взять новую повариху… Рай, – повернулась она к одной из своих спутниц, полной девахе лет двадцати пяти, – ты же нянькой в саду два месяца проработала. Санитарная книжка действует еще?

– Да, Лидия Ивановна, ещё два месяца действует.

– Вот, как раз до конца уборочной хватит. Давай выходи завтра в столовую. Берешь её, Людмила?

– Беру. Если что не поймет с первого раза, её Шурочка подстрахует! – кивнула Людмила в сторону девушки.

– А чего это она у вас на полу сидит?

– Да голова закружилась маленько, душно тут у нас.

– Да? Это от неправильного питания, – заключила толстуха. – Студенты все неправильно кушают, я помню, сама техникум кончала. Булочки, пирожки. А надо овощи кушать, в них витамины.

Рассуждая, Лидия Ивановна прошла в глубь кухни – остальные потянулись следом, – дошла до плиты, заметила сковороду с зажаркой для борща и той ложкой, которой Шурочка помешивала овощи, начала есть прямо из сковородки.

– М-м-м, вкусно как! Я так люблю такую заправку для борща! Дома как сделаю – по полсковородки прямо съедаю.

– Наташ, а кто это? – спросила Шурочка у Натальи, которая помогала ей подняться с пола. – Командует, зажарку мою лопает. Мне что теперь, заново всё делать? Надо было горсть соли кинуть.

– Это жена директора совхоза, она у него отделом кадров заведует. Райка – уборщицей в конторе, Светка и Зойка – из бухгалтерии.

– Ой, – опомнилась директорша, – я почти всю зажарку съела! Раечка, давай приступай к новой работе. Детонька, покажи ей, где у вас морковь, свёкла и всё остальное, Раечка сейчас новую заправку сделает.

Шурочка покорно повела Раю в хозблок и села вместе с ней чистить новую порцию овощей – картошка в бульоне уже сварилась, пора было кидать заправку и капусту.

– Девочки, девочки, что-то вы никак не проснетесь! Давайте уже готовить обед! Кто тесто катает для пельменей? – командовала в соседней комнате Лидия Ивановна. Директорша!

* * *

Шурочка плыла по чёрной глади пруда. Вода была тёплая, но мутная, а Шурочка как-то так умудрялась скользить по её поверхности, что намокали только лапки и серые перышки на животе. Плыть было немного страшно – от берега вон как далеко отгребла. А здесь, над глубиной, она чувствовала себя не очень уверенно, вертела по сторонам головой на длинной шее, хотя лапками работала проворно. Интересно было, а как там, ещё дальше, на середине пруда, над большой глубиной, где плавают взрослые утки? Уток на этот раз почему-то не было. Где же они? А вон плывут, далеко. Шурочка ещё усерднее заработала лапками – хотелось туда, к взрослым. Впереди птичьей группы плыла большая, толстая клювастая гусыня с рыжими перьями на макушке и с черными линиями над круглыми глазами. «Кыш-ш-ш, кыш-ш-ш, – зашипела гусыня на Шурочку и замахала серыми крыльями, поднимая мутные брызги. – Ты гадкая, гадкая. Гулящ-щ-щая!»

«Ты сама гадкая», – сказала ей Шурочка, и гусыня вдруг стала терять форму и превратилась в клеенчатую надувную игрушку, в тряпочку, из которой вышел весь воздух. Тряпочка немного покачалась на поверхности пруда и медленно погрузилась в тёмную глубину.

А Шурочка расправила крылья – они стали сильными, белыми – и взмыла в воздух, оставляя внизу теплую муть пруда. В чистом синем небе летать было здорово и приятно.

«Какой хороший сон!»