Гадкий утёнок, или Повесть о первой любви

Шурочка полежала еще несколько минут, переживая восхитительное ощущение полёта. Настроение исправилось окончательно. Людмила решила, что завтра Наталья работает с Раечкой. А сегодня Наталья отпустила Шурочку сразу после обеда. Премировала за сообразительность! Шурочка придумала, чем кормить народ на ужин, – очень кстати вспомнила мамин рецепт. Берется капуста, режется крупными ломтями, ломти слегка отвариваются в подсоленной воде, затем обжариваются в сливочном масле и заливаются яйцом. Вкусно! И мяса никакого не надо. Капусты в кладовой было вдоволь, яиц тоже оставалось предостаточно, возни с этим блюдом было немного, вот и отправила Наталья Шурочку отлеживаться после утренней нервотрепки. И правильно сделала. Такой хороший был сон! И она отдохнула. Голова не кружится, сердце не щемит, и ближайшее будущее уже не кажется таким безрадостным.

В комнате горел свет, значит, уже вечер. «Интересно, сколько времени?» Шурочка пошарила под подушкой, нащупывая часы: сняла перед сном, ремешок натирать начал.

Начало девятого. Ничего себе она спит! Четыре часа продрыхла! И девчонки не разбудили! И ужин пропустила! Шурочка вспомнила, что где-то в сумке у неё припрятана маленькая шоколадка, перевернулась на живот, вытянула сумку из-под кровати и полезла искать, стараясь вслепую нашарить шоколад в кармашке сумки. Под рукой зашуршала бумага. Письмо! Шурочка спустила ноги с кровати. Она совсем о нём забыла! Как хорошо, что у неё хватило ума не отправлять его маме!

Девушка вытащила конверт, смяла его и засунула в карман джинсов. Шоколадку тоже вытащила, сняла обертку, смяла и тоже засунула в карман. Потом поднялась и, пережевывая шоколад, отправилась на улицу, к «санитарным удобствам».

На брёвнышке у пруда сидели двое. Шурочка задержалась у двери сортира, вгляделась: Оксана и Борис. Борис хватал Оксану за руки и прижимал их к своей груди, а Оксана хохотала, запрокинув голову, отнимала руки и что-то говорила. «Нет, Боря, нет, какая из меня жена!» – расслышала Шурочка.

«Так, теперь он её замуж зовет. Ну, орёл!»

Весь народ, оказывается, собрался на танцплощадке. С одной стороны кучковались парни, украдкой отхлёбывая из бутылки. Видно, раздобыли самогон. С другой стороны сидели на скамеечках рядком девчонки. Эльки и Иры не было видно, а Леночка радостно замахала руками, увидев Шурочку:

– Сюда иди, сюда!

– А где девчонки, не знаешь?

– В библиотеку пошли, она у них на том конце деревни. Директор разрешил книжки студентам выдавать. Хочешь? – Леночка протянула Шурочке горсть крупных темно-коричневых кедровых орешков.

– Давай. Откуда орехи?

– Васька Перец угостил, целый кулёк дал. Они с мужиками в лес ходили шишковать. Говорит, десять мешков ореха нашелушили. Ой, а знаешь, как кедровые орехи собирают? Васька рассказывал: втроем берут бревно потяжелее и колотят им, как тараном, по кедру. Шишки сыпятся сверху, они их собирают потом и орехи лущат.

– Выковыривают, что ли?

– Нет, Васька рассказывал: как-то так они шишки молотят, что орехи сами выскакивают, я не очень поняла. Правда, вкусные? Васька говорит, что он их потом на костре калил.

– Вкусные. Слушай, Лен, я смотрю, Васька тебя совсем приручил.

– В смысле?

– Ну, ты же на первом курсе какая была, помнишь? Ребят стеснялась, как дикарка! Помнишь, Тохтаров пришёл за конспектами, с тобой разговаривает, а ты аж в угол кровати забилась, покраснела вся и смотришь оттуда на него дикими глазами!

– Да ладно, дикими, скажешь тоже! Просто не хотелось с дураками разговаривать!

– А с Васькой хочется?

– Хочется! С ним весело, интересно и совсем не страшно!

– А у тебя уже с ним что-то было? – догадалась Шурочка.

– Ну… – потупилась Леночка – целовались мы…

– У вас серьёзно?

– Ты что, сбрендила? Чего у меня может быть с ним серьёзного? Так, подружим, пока я здесь, и привет. Узнаю хоть, как с мужиком целоваться, чтобы перед любимым парнем не опозориться. А ты что с Васяткой всерьёз, что ли, рассчитывала закрутить?

– Ой, Лена, я сама уже не понимаю, на что я рассчитывала. У меня как будто короткое замыкание в мозгах случилось. Тоже хотела, как ты, просто попробовать, а из этого такой концерт получился. Мамаша его сегодня, знаешь, что в столовой заявила? Что я гулящая и что мы вчера три кило говядины съели.

– Она что, взбесилась? Не ели мы никакой говядины!

– Конечно, не ели, она сама её вчера стырила, а на меня свалила. Хорошо, Людмила разобралась, уволили эту… Нюрку. Не буду теперь её физиономию видеть. Слушай, расскажи мне про народ из другой группы, я же никого не знаю! Вон тот, кудрявый, кто?

– Вовка Кочетов. Узбек рядом – Бабай, его так все зовут. Этот, востроносенькии, Сергей, что ли, не помню. Два приятеля слева – Бугров и Гуров. Они на ток не ходят, их на строительстве коттеджей поставили, крыши делать. Вон тот толстый татарин – Рашид, рядом кореец – вроде, Валера. Лохматый, в кирзачах – Женька Линёв.

– Джон Леннон!

– Чего?

– Да я его про себя Джоном Ленноном называю, а он и вправду почти тёзка.

– Точно! – засмеялась Леночка. – Леннон-Линёв! У него роман с этой Любой неживой.

– Почему «неживой»? – удивилась Шурочка.