Галоши против мокроступов. О русских и нерусских словах в нашей речи

– Да ничего, – ответил сосед, несколько растерявшись. – Подобрался и все тут.

– Скажи на милость, – с огорчением покачал головой первый сосед. – С чего бы это он, а?

Второй сосед развел руками и строго посмотрел на собеседника, потом добавил с мягкой улыбкой:

– Вот вы, товарищ, небось, не одобряете эти пленарные заседания… А мне как-то они ближе. Все как-то, знаете ли, выходит в них минимально по существу дня… Хотя я, прямо скажу, последнее время отношусь довольно перманентно[286] к этим собраниям. Так, знаете ли, индустрия[287] из пустого в порожнее.

– Не всегда это, – возразил первый. – Если, конечно, посмотреть с точки зрения, вступить, так сказать, на точку зрения и оттеда, с точки зрения, то да – индустрия конкретно.

– Конкретно фактически, – строго поправил второй.

– Пожалуй, – согласился собеседник. – Это я тоже допущаю. Конкретно фактически. Хотя как когда…

– Всегда, – коротко отрезал второй. – Всегда, уважаемый товарищ, особенно если после речей подсекция заварится минимально. Дискуссии и крику тогда не оберешься…»

И в самом деле «советский язык» часто превращался в настоящую тарабарщину, где «правильные» слова употреблялись почти в произвольном порядке. Например: «Мы должны преодолевать растущие на почве люмпен-пролетарства, лодырничества, „иждивенства“ анархические течения» («Правда» № 296. 1925), «Различные осколки, которые образовались в результате специального распада – деклассированных, лумпенов и т. д.» («Правда» № 144. 1926), «Несмотря на то, что модус представительства на конференции был очень урезан, в зале конференции присутствовало более 2500 человек» («Известия» № 264. 1926), «Флуктуация членского состава» («Правда» № 57. 1926). И даже: «Мы должны организовать крестовые походы в военно-коммунистическом духе» («Правда» № 293. 1925).

С наплывом иностранных слов ничего не смог поделать даже В. И. Ленин, хотя он и предупреждал: «Русский язык мы портим. Иностранные слова употребляем без надобности. Употребляем их неправильно. К чему говорить „дефекты“, когда можно сказать „недочеты“, или „недостатки“, или „пробелы“? Не пора ли нам объявить войну употреблению иностранных слов без надобности и коверканию русского языка?»

* * *

В последующие годы подобные превращения произошли со многими словами: прежде они употреблялись редко, а потом буквально на глазах входили в повседневную речь.

Приведу только один пример: слово «карьера» и словосочетание «делать карьеру» появились в русском языке в XIX веке как заимствование из французского carrière, немецкого karriere или прямо из итальянского carriera.

Н. А. Полевой – русский писатель, драматург, литературный и театральный критик, журналист, историк и переводчик, отличавшийся демократическими взглядами, в первой половине XIX века писал: «Делать карьер – это одна из употребительнейших новых фраз, выдуманных в последнее время вместе с другими, каковы: “делать партию”, “кадр”, “администрация”. Если вы не варвар, то не говорите: “он выгодно женился”; если вы не мещанин, боже вас избави сказать: “основание дела хорошо, но исполнение дурно!” Говорите, М. Г., так: “он сделал прекрасную партию”, “кадр был прекрасный, но исполнен дурно”. Я слышал даже щеголеватого поверенного питейной конторы, который говорил: “администрация нашего откупа отлично хороша”. Как это мило, и можно ли сравнить с этим грубую фразу: “наш питейный откуп хорошо управляется”».

Тем не менее слово прижилось в русском языке, так как возникало немало поводов, чтобы его использовать.

Вот как определяли это слово словари в начале XIX века:

КАРЬЕР м. карьера ж. франц. путь, ход, поприще жизни, службы, успехов и достижения чего. | Карьер, скачка во весь опор, во весь дух; конская побежка вскачь, слань, стелька. | Камнеломня, ломка, прилом, выломка, прииск.

Толковый словарь Даля. В. И. Даль. 1863–1866.

И в начале XX века:

КАРЬЕРА (фр. carriere, от лат. carrus – телега). Поприще жизни, службы; успех по службе или в обществе.

Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А. Н., 1910.

Господин Чудинов ошибся в одном: carrus на латыни означало не только телегу, но и вообще повозку. А со служебной карьерой связан скорее образ колесницы, которая мчится по ипподрому, обгоняя соперников, и может как принести вознице победу, так и разбиться на крутом повороте.

Что же произошло с этим выражением в XX веке?

Сначала авторы словарей были к нему вполне благожелательны: