Гамп и компания

— Да ну, просто ждал удобного момента. Я знаю, ты ему доверял. Но думаю, он тот еще пройдоха. Знаешь, Форрест, ты парень неплохой, но вот в чем твоя беда: веришь каждому встречному и поперечному. Не понимаешь, что некоторые спят и видят, как бы обвести тебя вокруг пальца. Они только на тебя посмотрят — и тут же смекают: простак. А ты и в ус не дуешь. Все у тебя — друзья. Но в жизни так не бывает, Форрест. Таких друзей — за пальцы да в музей. Они как ростовщики, у них одно на уме: ободрать тебя как липку. Так жизнь устроена, Форрест. И никак иначе.

Дэн снова закашлялся, а потом уснул. Я высунулся из коробки: небо посветлело, в холоде и тишине сверкали звезды, я тоже собрался поспать, как вдруг меня окутала какая-то теплая дымка, и бац — передо мной возникла Дженни, смотрит на меня и вроде как улыбаеца!

— В этот раз ты влип не на шутку, да?

— Ага, типо того.

— Все могло бы обернуться иначе, верно? Но ты так переволновался из-за церемонии, что совсем забыл про клапан, и все пошло наперекосяк.

— Знаю.

— А про малыша Форреста ты подумал? Каково ему будет?

— Не знаю.

— Думаю, — говорит Дженни, — он будет горевать. Это ведь была его идея.

— Ага.

— Не считаешь нужным ему рассказать? Он ведь собирался приехать к тебе на Рождество, так?

— Я хотел на следущий день позвонить. Да не успел.

— Ну, советую тебе поспешить.

Чуствую, она сердица, но я вовсе скис.

— Я, кажеца, снова сглупил, да?

— Ну, скажу тебе так: зрелище было неописуемое… ты бежал через поле, весь в навозе, а за тобой — толпа, да еще и стадо свиней впридачу.

— Да уж, догадываюсь, но я думал, ты могла бы мне и подсобить малость — понимаешь, о чем я?

— Форрест, — говорит, — мое время за тобой присматривать истекло.

Потом дымка развеялась, и я снова увидел небо, а звезды заволокло большое серебристое облако, и последнее, что я помню, — как из Дэновой коробки хрюкнула Ванда.

На утро я встал пораньше, нашел тыксофон и позвонил миссис Каррен. Малыш Форрест был в школе, но я все ей расказал. Она, кажеца, ничего не поняла, так что я обещал перезвонить вечером.

В парке Лафает летенант Дэн сцепился с каким-то мужиком в форме морпеха. Слов я не раслышал, но они явно переругивались, посколько Дэн показывал ему средний палец и вояка отвечал тем же. Когда я дошел до коробок, Дэн меня заметил и говорит:

— А кто чем-то недоволен, тому мой дружбан Форрест надерет задницу!

Морпех обернулся, оглядел меня с ног до головы, и вдруг заулыбался, и я обратил внимание, что зубы у него редкие, на плечах офицерские погоны, а в руке портфель.

— Я — полковник Оливер Норт, — говорит, — а ты, значит, собираешься надрать мне задницу?

— Меня зовут Форрест Гамп, и про вашу задницу я впервые слышу, но если летенант Дэн прикажет — надеру.

Полковник Норт снова меня оглядел, а потом у него сделалось такое лицо, кабудто лампочка зажглась в голове. Он весь такой холеный, наглаженный с ног до головы, а на форме сплошь ордена с медалями.

— Гамп? Не тот ли Гамп, который награжден Почетным орденом конгресса за войну во Вьетнаме?

— Он самый, — говорит Дэн.

А Ванда возьми да хрюкни из его коробки.

— Это еще что? — спрашивает полковник.

— Это Ванда, — говорю.

— У вас там девчонка? — спрашивает.

— Ванда — свинья, — поесняю.

— Естественно, раз с вами спуталась. А почему вы против войны?

— Да потому, что это самое легкое: выступать против того, что уже закончилось, — отвечает Дэн.

Полковник Норт скребет подбородок и кивает:

— Что-то, пожалуй, в этом есть. Скажи-ка, Гамп, каким ветром тебя, кавалера Почетного ордена, сюда занесло?

Я хотел было расказать про свиноферму и все протчее, но передумал и за место этого сказал:

— Одно дельце лопнуло.

— Зря ты не остался в армии, — говорит полковник. — Ты же герой войны. Неужели в башке совсем ничего нет?

Потом он вдруг призадумался, уставился на Белый дом и глазами как-то странно заблестел, а потом повернулся и говорит:

— Слушай, Гамп, ты мог бы мне пригодиться. Найдем применение твоим талантам. Есть минутка для разговора?

Поглядел я на Дэна, тот кивнул, и я пошел за полковником.

Глава 6

Когда Дэн уже нас не слышал, полковник Норт и говорит, что у меня, дескать, не одежда, а просто финишь и с этим нужно что-то делать. Затащил он меня на какой-то армейский склад и распоредился, чтоб мне там подобрали новенькую форму рядового, потом завел вобще неизвесно куда, где можно было примять ванну, а оттуда — в парихмахерскую, стричься-бритца. По окончанию этих дел у меня стал совсем другой вид и такое ощущение, кабудто я вернулся в армию, но это, конечно, из разряда мечтаний.

— Что ж, Гамп, одно могу сказать: кое-какие улучшения заметны, — говорит полковник. — Теперь слушай внимательно: с этой минуты твоя задница должна быть постоянно надраена до блеска. А если нужно будет поплевать, чтоб надраить, — уж исхитрись, ясно тебе?

— Так точно, полковник, — говорю.

— А теперь, — продолжает он, — я возведу тебя в ранг «специального помощника по секретным операциям». Но ты ни под каким видом не должен этого разглашать. Ясно?

— Так точно, полковник, — говорю.