Гамп и компания

— А ты, выходит, затесался в середку? Твое описание касается лишь той части города, которая у тебя на глазах. Наверняка есть и другая часть. А человеческая природа, по большому счету, везде одинакова.

— Я все делаю, как мне говорят.

— А раньше старался все делать на совесть. Что же изменилось?

Ответа у меня не было, и вдруг личико Дженни стало меркнуть.

— Нет, погоди, — прошу ее. — Мы только-только добрались до сути. Ты и пары минут со мной не пробыла. Не ищезай пока…

— За «пока» бьют бока, — только и сказала она, перед тем как ищезнуть.

Сел я в койке, из глаз слезы текут. Никто не понимает, даже Дженни, что со мной творица. Хотел я нырнуть с головой под одеяло и вобще не вставать, но через некторое время спустил ноги на пол, оделся и поехал в офис. На моем рабочем столе громоздилась стобка бумаг, которые мисс Хаджинс оставила мне на подпись.

Нет, понятно, что Дженни по крайней мере в одном права. Нужно уделять больше внимания Форресту-младшему, а потому запланировал я для него на каникулы поездку в Нью-Йорк. Прилетел он в пятницу, Эдди на моем лимузине встретил его в аэропорту — я думал, это произведет на парня впечатление. Но нет.

Входит он в комбинзоне и фуболке ко мне в кабинет, быстро оглядываеца и высказывает свое мнение:

— На свиноферме лучше было.

— То есть? — спрашиваю.

— А что тут хорошего? — говорит. — Ну, вид красивый. А дальше что?

— Я здесь зарабатываю, — отвечаю ему.

— Чем?

— Документы подписываю.

— Ты собираешься всю жизнь этим заниматься?

— Не знаю. Во всяком случае, это покрывает расходы.

Покачал он головой и остановился у окна.

— Что там торчит? — спрашивает, глядя на город с высоты птичьего помета. — Неужели статуя Свободы?

— Точно, — подтверждаю я. — Она самая.

И удевляюсь, как он вытянулся. Росту в нем уже, наверно, метра полтора, видный парень, волосы светлые, глаза голубые, как у Дженни.

— Хочешь на нее поглядеть?

— На кого?

— На статую Свободы.

— Можно, — говорит.

— Вот и хорошо, покатаемся с тобой по городу. Тут есть что посмотреть.

Так мы и сделали. Сперва поехали на Пятую авеню поглазеть на витрины, побывали у статуе Свободы, поднялись на Эмпайр-стейт-билдинг, и там малыш Форрест изьевил желание бросить что-нибуть вниз, чтобы засечь время падения. Но я отсоветовал. Дальше отправились мы к нацианальному мемориалу генерала Гранта, оттуда на Бродвей, где застукали экс-гибицианиста, потом в Центральный парк, но не на долго, чтоб не напороца на хулиганье. Прокатились на метро до отеля «Плаза», зашли в вестебюль выпить коки-колы. Принесли нам счет — двацать пять долларов.

— Что за надираловка? — возмутился малыш Форрест.

— Да ладно, — отвечаю, — можем себе позволить. — Но он только головой покачал и побрел к машине.

Вижу, он тяготица, но что я могу поделать? В театр идти отказываеца, в магазине «ФАО Шварц» скучает. Повел я его в музей «Метрополитен», и на некторое время заинтересовала его, вроде, гробнитца Фанфарона Тут-он-Хамона, однако вскоре он заевил, что здесь одно рухло, и мы вышли на воздух.

Отвез я его к себе в апартаменты и вернулся в офис. Когда мисс Хаджинс принесла мне на подпись очредную стобку документов, я решился спросить у нее совета.

— Возможно, ему будет интересно повстречать кого-нибудь из знаменитостей?

— Да где ж их взять?

— В городе есть одно такое место, — сообщает она. — Ресторан «У Элейн».

— И что он из себя прецтавляет? — спрашиваю.

— Это надо видеть, — только и ответила мисс Хаджинс.

Ну, поехали мы к «Элейн».

Прибыли ровно в девятнацать часов, когда люди обычно ужинают, но ресторан «У Элейн» пустовал. И вобще, он не оправдал моих ожеданий: сказать, что выглядел он скромно, — это ничего не сказать. В зале официанты слоняюца, в конце стойки толстая, веселая тетка сидит, бумашки заполняет. Я догадался, что это и есть сама Элейн.

Оставив малыша Форреста у порога, подхожу к ней и обьесняю цель нашего визита.

— Вот и хорошо, — говорит Элейн, — но вы рановато приехали. Люди оголодают через четыре-пять часов.

— То есть как? Набьют животы в другом месте, а потом — сюда?

— Да нет, глупенький. Сейчас кто на коктейле, кто в театре, кто на торжественном вечере — да мало ли где. У нас ночное заведение.

— А можно мы за столик присядем и сделаем заказ?

— Конечно, милости просим.

— У вас есть какие-нибудь предположения: кто из знаменитостей сегодня появица?

— Думаю, обычные подозреваемые: Барбра Стрейзанд, Вуди Аллен, Курт Воннегут, Джордж Плимптон, Лорен Бэколл, ну, возможно еще Пол Ньюмен или Джек Николсон, если они не в отъезде.

— Неужели все сюда захаживают?

— Случается… Но послушайте, у нас есть одно железное правило. Здесь категорически запрещено подходить к чужим столикам и нарушать отдых звезд. Никаких фотографий, никаких записей, ни-ни. Располагайтесь вот за тем большим круглым столом. Это у нас так называемый «семейный столик»: если кто-нибудь из звезд подъедет без предупреждения, их подсадят к вам, и только тогда вы сможете с ними заговорить.