Гарики на все времена (Том 1)

38

Воспринимая мир как данность,

взгляни на звезды, не спеша:
тягчайший грех — неблагодарность
за то, что воздухом дышал.

39

Мы все — опасные уроды,

мы все достойны отвращения,
но в равнодушии природы
есть величавость всепрощения.

40

В горячем споре грудь на грудь,

уже не видя ничего,
войдя в азарт, не позабудь
на ужин выйти из него.

41

Мы из любых конфигураций

умеем голос подавать,
мы можем стоя пресмыкаться
и на коленях бунтовать.

42

В любви, трудах, игре и спорте,

искусстве, пьянстве и науке
будь счастлив, если второсортен:
у первосортных горше муки.

43

Война ли, голод — пьет богема,

убийства, грязь — богема пьет,
но есть холсты, но есть поэмы,
но чьи-то песни мир поет.

44

Мы часто ходим по воде,

хотя того не замечаем,
висим над бездной в пустоте
и на огне сидим за чаем.

45

Безумство чудаков — их миллион,

толкующих устройство мироздания, —
вливается в витающий бульон,
питательный для вирусов познания.

46

Зря нас душит горечь или смех,

если учат власть интеллигенты:
в сексе понимают больше всех
евнухи, скопцы и импотенты.

47

Не ограничивайся зрением,

пусть обоняние не чахнет:
что привлекательно цветением,
порой кошмарно гнилью пахнет.

48

На трупах и могилах вдруг возник

шумливый рай пивных и кабаков,
и лишь «за что боролись?» хилый крик
стихает у последних стариков.

49

Духа варево и крошево

нынче так полно эрзацев,
так измельчено и дешево,
что полезно для мерзавцев.

50

Я не борец и не герой,

но повторить готов над плахой:
во всех суставах свихнут строй,
где не пошлешь мерзавца на хуй

51

От наших войн и революций,

от сверхракет материковых
приятно мысленно вернуться
к огням костров средневековых.

52

Мы все — душевные калеки,

о чем с годами отпечалились,
но человека в человеке
найти, по счастью, не отчаялись.

53

Какое ни стоит на свете время

под флагами крестов, полос и звезд,
поэты — удивительное племя —
суют ему репейники под хвост.

54

Свистят ветра, свивая вьюгу,

на звездах — вечность и покой,
а мы елозим друг по другу,
томясь надеждой и тоской.

55

Когда вокруг пируют хищники,

друг другом чавкая со смаком,
любезны мне клыками нищие,
кому чужой кусок не лаком.

56

Одно за другим поколения

приемлют заряд одичания
в лучащемся поле растления,
предательства, лжи и молчания.

57

Стреляя, маршируя или строясь,

мы злобой отравляем нашу кровь;
терпимость, милосердие и совесть —
откуда возникают вновь и вновь?

58

На всем человеческом улее

лежит сумасшествия бремя,
изменчив лишь бред, а безумие
скользит сквозь пространство и время.

59

Неизбежность нашей смерти

чрезвычайно тесно связана
с тем, что жить на белом свете
людям противопоказано.