Гарики на все времена (Том 1)

786

Невыразимой полон грации

и чист, как детская слеза,
у музы русской конспирации
торчит наружу голый зад.

787

Не узок круг, а тонок слой

нас на российском пироге,
мы все придавлены одной
ногой в казенном сапоге.

788

Известно со времен царя Гороха,

сколь пакостен зловредный скоморох,
охально кем охаяна эпоха,
в которой восхваляем царь-Горох.

789

Я пришел к тебе с приветом,

я прочел твои тетради:
в прошлом веке неким Фетом
был ты жутко обокраден.

790

Так долго гнул он горб и бедно ел,

что, вдруг узду удачи ухватив,
настолько от успеха охуел,
что носит как берет презерватив.

791

Есть у мира замашка слепая:

часто тех, в ком талант зазвучал,
мир казнит не рукой палача,
а пожизненно их покупая.

792

Я прочел твою книгу. Большая.

Ты вложил туда всю свою силу.
И цитаты ее украшают,
как цветы украшают могилу.

793

Обожая талант свой и сложность,

так томится он жаждой дерзнуть,
что обидна ему невозможность
самому себе жопу лизнуть.

794

Увы, но я не деликатен

и вечно с наглостью циничной
интересуюсь формой пятен
на нимбах святости различной.

795

Я потому на свете прожил,

не зная горестей и бед,
что, не жалея искры Божьей,
себе варил на ней обед.

796

Поет пропитания ради

певец, услужающий власти,
но глуп тот клиент, кто у бляди
доподлинной требует страсти.

797

Так было и, видимо, будет:

в лихих переломов моменты
отменно чистейшие люди
к убийцам идут в референты.

798

И к цели можно рваться напролом,

и жизнью беззаветно рисковать,
все время оставаясь за столом,
свое осмелясь время рисовать.

799

Боюсь, что он пылает даром,

наш дух борьбы и дерзновения,
коль скоро делается паром
при встрече с камнем преткновения.

800

Хотя не грозят нам ни голод, ни плаха

упрямо обилен пугливости пот,
теперь мы уже умираем от страха,
за масло боясь и дрожа за компот.

801

С тех пор, как мир страниц возник,

везде всегда одно и то же:
на переплеты лучших книг
уходит авторская кожа.

802

Все смешалось: рожает девица,

либералы бормочут про плети,
у аскетов блудливые лица,
а блудницы сидят на диете.

803

Мои походы в гости столь нечасты,

что мне скорей приятен этот вид,
когда эстет с уклоном в педерасты
рассказывает, как его снобит.

804

Умрет он от страха и смуты,

боится он всех и всего,
испуган с той самой минуты,
в какую зачали его.

805

Сызмальства сгибаясь над страницами

все на свете помнил он и знал,
только засорился эрудицией
мыслеиспускательный канал.

806

Во мне талант врачами признан,

во мне ночами дух не спит
и застарелым рифматизмом
в суставах умственных скрипит.

807

Оставит мелочь смерть-старуха

от наших жизней скоротечных:
плоды ума, консервы духа,
поживу крыс библиотечных.