Гарри Поттер и дары Смерти(«Translate Army»)

Если бы он только мог умереть той летней ночью, когда в последний раз покинул Прайвет Драйв 4, когда палочка с пером благородного Феникса спасла его! Если бы он только мог погибнуть как Хедвига, так быстро, чтобы не понять этого!! Или если бы он мог встать перед палочкой, закрыв кого — то, кого он любил… Теперь он даже завидовал смерти своих родителей. Это хладнокровная прогулка к собственной смерти требует другой храбрости. Он почувствовал, что его пальцы немного дрожат, и попытался успокоить их, хотя никто его сейчас и не видел. Все портреты на стенах были пусты.

Медленно, очень медленно, он сел и тут же почувствовал себя более живым, и более уверенным, чем прежде в том, что его тело ещё живое. Почему он никогда не понимал, каким он был чудом, разум, нервы, бьющееся сердце? Ничего этого не должно было быть… или, по крайней мере, в нем не должно было быть всего этого. Он уже дышал глубже и спокойнее, рот и горло почти полностью пересохли, тоже было и с глазами.

Измена Дамблдора почти ничего не означала. Конечно, план был куда больше: теперь Гарри понял, что просто был слишком глуп, чтобы разгадать его. Он никогда не сомневался в том, что Дамблдор хочет, чтобы он выжил. Теперь он знал, что его жизнь всегда зависела от того, сколько времени потребуется, чтобы уничтожить все Хоркруксы. И Дамблдор передал это дело Гарри, и он послушно продолжил разрезать все связи с жизнью не только Волдеморта, но и свои собственные! Как лаконично, как элегантно не тратить впустую чужие жизни, а возложить опасную миссия на мальчика, который уже должен стать жертвой, и чья смерть не станет таким несчастьем, но будет следующим ударом для Волдеморта. И Дамблдор знал, что Гарри не отступит, что будет идти до конца, несмотря на то, что это будет его конец, поскольку он взялся за это сам, не так ли?

Дамблдор, как и Волдеморт, знал, что Гарри не позволит больше никому за него погибнуть, и теперь, когда он это понял, в его силах было остановить это. Образы лежащих мертвыми на полу Большого Зала Фреда, Люпина, Тонкс проплыли перед глазами и он едва не задохнулся. Смерть не желала терпеть…

Но Дамблдор переоценил его. Он не справился: змея выжила, Один Хоркрукс продолжал бы сохранять Волдеморта на земле, даже если б Гарри погиб. Правда, кому-то другому стало бы меньше работы. Он удивился кто бы смог это сделать… Рон и Гермиона конечно знали бы что делать… Вот почему должно быть Дамблдор хотел, чтобы он доверял им… ведь если бы его истинная судьба постигла его немного раньше, они смогли бы продолжить…

Как дождь на холодном окне, эти мысли стучали по твердой поверхности неизбежной правды, которая заключалась в том, что он должен умереть. Я должен умереть. Это должно покончить со всем. Рон и Гермиона казалось, были очень далеко, в далекой стране, он чувствовал, будто они расстались очень давно. Не будет больше ни прощаний, ни объяснений, он знал это. Это было путешествие, в которое они не могли пойти вместе, и все их попытки остановить его могли бы лишить его драгоценного времени. Он взглянул вниз на разбитые золотые часы, которые он получил на свой семнадцатый день рождения. Полчаса, предоставленные Волдемортом для его сдачи, почти истекли.

Он поднялся. Сердце подобно безумной птице, колотилось по ребрам. Возможно, оно знало, что ему осталось немного времени, может, оно пыталось до конца выполнить весь жизненный стук. Он не стал оглядываться, когда закрыл дверь кабинета.

Замок был пуст. Он чувствовал, будто уже умер и идет по нему один, как приведение. Люди в портретах все ещё уходили со своих рамок; вокруг было устрашающе тихо, как будто вся оставшаяся жизненная сила было собрана в Большом Зале, заполнена мертвыми и стонущими.

Гарри надел плащ-невидимку и направился вниз по этажам, спустившись наконец по мраморному пролету в вестибюль. Возможно, какая-то крошечная его часть, надеялась быть почувствованной, замеченной, остановленной, но плащ был непроницаемым и он легко дошел до входных дверей.

Тут в него чуть не врезался Невилл. Он с кем-то ещё вносил в замок тело. Гарри взглянул вниз и почувствовал ещё один тупой удар в животе: Колин Криви, хотя был ещё несовершеннолетним, должно быть подобно Малфою, Креббу и Гойлу пробрался в замок. Мартвый он казался ещё меньше.

«Знаешь что? Я могу справиться один, Невилл», сказал Оливер Вуд, и положил Колина на плечо, как пожарник, и занес в Большой Зал.

Невилл на секунду облокотился на проем и вытер рукой лоб. Он был похож на старика. Затем он снова направился в темноту, за новыми телами.

Гарри бросил взгляд назад на вход в Большой Зал. Вокруг двигались люди, пытаясь утешить друг друга, пили, склонялись над мертвыми, но так и не увидел никого из близких, ни намека на Гермиону, Рона, Джинни, других Уизли, Луну. Он чувствовал, что отдал бы все свое оставшееся время, ради единственного взгляда на них; но хватило бы у него сил перестать смотреть? Уж лучше так.