Гарри Поттер и философский камень

— Невилл, — сказала она, — мне очень, очень жаль, что я так поступаю. — Она подняла волшебную палочку и направила её на Невилла: — Петрификус Тоталус!

Руки Невилла словно пристегнулись к бокам. Ноги сощёлкнулись вместе. Тело окостенело, он покачнулся на месте и жёстко, как доска, грохнулся ниц.

Гермиона подбежала и перевернула его. Челюсти Невилла стиснулись, говорить он не мог — только в ужасе вращались глаза.

— Что ты с ним сделала? — прошептал Гарри.

— Это полный телобинт, — печально произнесла Гермиона. — Ох, Невилл, прости.

— Так надо, Невилл, некогда объяснять, — сказал Гарри.

— После поймёшь. — Рон тоже перешагнул через одноклассника, и все трое накрылись плащом-невидимкой.

И всё же оставить Невилла вот так, бревном на полу… Недоброе предзнаменование. Они дёргались, и в тени каждой статуи им виделся Филч, а в каждом дуновении ветра — Дрюзг, что пикирует на них с высоты.

От подножия первой же лестницы они увидели наверху миссис Норрис — она лениво прохаживалась по площадке.

— Давай дадим ей пинка хоть разочек! — шепнул Рон на ухо Гарри, но тот лишь помотал головой. Когда они осторожно обогнули миссис Норрис, та обратила к ним глаза-фонари, но за Филчем не побежала.

Больше им никто не попался, пока они не дошли до лестницы на третий этаж. Над ступеньками болтался Дрюзг и кривил ковровую дорожку, чтобы все спотыкались.

— Кто тут? — вдруг спросил полтергейст, когда троица с ним поравнялась. Он сузил злобные чёрные глазки. — Хоть и не вижу, а знаю, что ты здесь. Ты упырька, привиденька? Или крыська-учениська? — Он взмыл повыше и закружил в воздухе, пристально вглядываясь туда, где стояли Гарри, Рон и Гермиона. — Позову-ка лучше Филча, позову, а то расползалось тут невидимое…

Гарри вдруг озарило.

— Дрюзг, — сипло прошептал он, — Кровавый Барон имеет основания сохранять инкогнито.

От испуга полтергейст чуть не рухнул на пол, но вовремя спохватился и завис в футе над ступеньками.

— Прошу прощения, ваше кровейшество, господин барон, — залебезил он. — Не признал, не признал… Не заметил, ясно, не заметил, вы ведь невидимы, — простите старому глупому Дрюзику глупую шутку, сэр.

— У меня здесь дело, Дрюзг, — прохрипел Гарри. — Так что сегодня держись отсюда подальше.

— Разумеется, сэр, конечно, сэр. — Дрюзг взвился выше. — Надеюсь, дело ваше выгорит, сэр, не смею больше беспокоить, сэр…

И полтергейст умчался.

— Гениально, Гарри! — шепнул Рон.

Через пару секунд они стояли перед коридором третьего этажа — и дверь туда была уже приоткрыта.

— Ну вот, — тихо сказал Гарри. — Злей обошёл Пушка.

Увидев открытую дверь, они словно впервые осознали, что их ждёт. Гарри под плащом повернулся к спутникам.

— Если хотите вернуться, я пойму, — сказал он. — Можете взять плащ, мне он больше не нужен.

— Не дури, — сказал Рон.

— Мы с тобой, — добавила Гермиона.

Гарри толкнул дверь. Она распахнулась со скрипом — и тут же раздалось низкое, глухое ворчание. Три носа усиленно принюхались, хотя пёс никого не видел.

— Что это у него под ногами? — шёпотом спросила Гермиона.

— Вроде арфа, — ответил Рон. — Злей оставил.

— Пёс, видимо, просыпается, как только перестаёшь играть, — сказал Гарри. — Ну что же, начнём…

Он поднёс флейту Огрида к губам и подул. Эти звуки трудно было назвать мелодией, но после первой же ноты глаза у зверя стали слипаться. Гарри почти не переводил дыхания. Постепенно собака перестала рычать, зашаталась, лапы у неё подогнулись, и она свалилась набок в глубоком сне.

— Не забывай играть, — предупредил Рон.

Они осторожно выскользнули из-под плаща и подкрались к люку в полу. Чем ближе к трём гигантским спящим головам, тем сильней их обдавало горячим, зловонным собачьим дыханием.

— Кажется, люк мы откроем, — сказал Рон, заглядывая за спину псу. — Пойдёшь первой, Гермиона?

— Нет!

— Ладно. — Рон стиснул зубы и осторожно перешагнул лапу. Затем наклонился и потянул за кольцо. Люк распахнулся.

— Что там? — тревожно спросила Гермиона.

— Ничего — всё чёрное. И никакой лестницы, придётся прыгать.

Гарри, усердно игравший на флейте, помахал Рону и указал на себя.

— Ты первым? Уверен? — спросил Рон. — Я не знаю, какая там глубина. Отдай тогда флейту Гермионе, чтоб псина дрыхла.

Гарри отдал флейту. За секундную паузу пёс успел заворочаться и заворчать, но снова глубоко заснул, едва Гермиона заиграла.

Гарри перебрался через собаку и заглянул в люк. Дна и впрямь не видать.

Гарри осторожно спустился, цепляясь за края, и повис на кончиках пальцев. Посмотрел на Рона и сказал:

— Если со мной что случится, не спускайтесь. Бегите в совяльню и шлите Хедвигу к Думбльдору, хорошо?

— Хорошо, — пообещал Рон.

— Тогда до скорой встречи, надеюсь.

Гарри разжал пальцы. И полетел вниз, вниз, вниз — в холодную сырую тьму. Наконец…

ПЛЮХ-Х. Со странным глухим хрустом он приземлился на что-то мягкое. Сел, пошарил вокруг — глаза ещё не привыкли к темноте. Вроде какая-то травка.

— Порядок! — крикнул он окошечку света наверху размером с почтовую марку. — Здесь мягко, прыгайте!

Рон прыгнул — и тут же растянулся слева.

— Это что тут? — были его первые слова.