Генри Лонгфелло. Песнь о Гайавате. Уолт Уитмен. Стихотворения и поэмы. Эмили Дикинсон. Стихотворения.

Ничто не помеха — ни время, ни место, и не помеха — пространство!
Я с вами, мужчины и женщины нашего поколения и множества поколений грядущих,
И то, что чувствуете вы при виде реки или неба — поверьте, это же чувствовал я,
И я был участником жизни, частицей живой толпы, такой же, как всякий из вас,
Как вас освежает дыханье реки, ее широкий разлив — они и меня освежали,
Как вы стоите над ней, опершись о перила, несомые быстрым теченьем, так сам я стоял, уносимый,
Как видите вы, так видел и я неисчислимые мачты, широкоствольные трубы больших пароходов я видел.

Я сотни раз пересекал эту реку и видел солнечный диск почти перед самым закатом,

Я видел декабрьских чаек, я видел, как на недвижных крыльях они парят над водой, слегка покачиваясь в полете,
Я видел, как желтый луч зажигает их оперенье, но часть его остается в глубокой тени,
Я видел медлительные круги, друг за дружкой бегущие борозды от кораблей, направлявшихся к югу,
Я знаю, как небо, по-летнему синее, отражается в тихой воде,
Я знаю, как ослепляет сверкающий солнечный след,
Как выглядит ореол из лучей, подобных тончайшим центростремительным спицам, вкруг тени, упавшей от моей головы на воду, искрящуюся под солнцем,
Я любовался прозрачной дымкой, окутывающей холмы на юге и юго-западе,
Смотрел на дымы, косматые, словно овечье руно, и чуть отливавшие фиолетовым,
Смотрел на внешнюю гавань и на входящие в порт корабли,
Следил, как приближались они, и на них были те, кто мне близки,
Я видел белые паруса плывущих шлюпок и шхун и видел суда на якоре,
Матросов, крепящих снасти, карабкающихся на мачты,
И круглые мачты, и зыбкие палубы, и змейками вьющиеся вымпела,
Большие и малые пароходы, и лоцманов в лоцманских будках,
И белый след за кильватером, и колеса, дрожащие в быстром вращенье,
Я флаги всех наций видал, я видел, как опускают их на закате,
Как черпают землю со дна машины, и волны бегут кружевами, крутя и дробя свои белые гребешки,
Пространства, бледнеющие вдали, и в доках гранитные серые стены портовых складов,
И ввечеру, на светлой воде — темнеющие буксиры, прижавшиеся к бортам широких, медлительных барж, и лодки, груженные сеном, и кое-где — запоздалые лихтеры[143],
И там, во тьме, на другом берегу — разверстые зевы плавильных печей, пылающих ярко, слепящих глаза, бросающих свет на кровли домов и в провалы улиц из черноты, где бешено пляшет их красный и желтый огонь.

4