Генри Лонгфелло. Песнь о Гайавате. Уолт Уитмен. Стихотворения и поэмы. Эмили Дикинсон. Стихотворения.

Продолжим наш путь, о душа моя, и пусть остальное отходит.
Внимай всему неотрывно, ибо все стремится к тебе.
Вместе с полночью входят они в мою спальню,
Их пенье и пляски — они о тебе, душа.

О праздничная песнь!

Дуэт жениха и невесты — свадебный марш,
Губы, жаждущие любви, и сердца, переполненные любовью,
Разрумянившиеся щеки, и ароматы — шумный кортеж, полный дружеских лиц, молодых и старых, —
Ясные ноты флейт, и кантабиле звучных арф,

И вот, гремя, приближаются барабаны!

Победа! Ты видишь в пороховом дыму пробитые пулями, но развевающиеся знамена? И бегство побежденных?
Ты слышишь крики побеждающей армии?
(Ах, душа, рыдания женщин — хрипение раненых в агонии,
Шипенье и треск огня — чернеющие руины — и пепел городов, и панихиды, и людское отчаянье.)

Теперь наполняйте меня, мелодии древности и средневековья!

Я вижу и слышу древних арфистов, внимаю их арфам на празднествах Уэльса,
Я миннезингеров слышу, поющих песни любви,
И менестрелей, и трубадуров, ликующих бардов средневековья,

Но вот зазвучал гигантской орган,

Рокочет тремоло, а внизу, как скрытые корни земли
(Из которых все вырастает порывами и скачками —
Все формы силы, и красоты, и грации — да, все краски, какие мы знаем,
Зеленые стебли травы, щебечущие птицы, играющие, смеющиеся дети, небесные облака),
Таится основа основ, и зыблется, и трепещет,
Все омывая, сливая, рождая все из себя и жизни давая опору.
И вторят все инструменты,
Творения всех музыкантов мира,
Торжественные гимны, восторги ликующих толп,
И страстные зовы сердца, и горестные стенанья,
И все бесконечно прекрасные песни тысячелетий,
И задолго до их всеобъемлющей музыки — первозданная песня Земли,
Где звуки лесов, и ветра, и мощных волн океана
И новый сложный оркестр, связующий годы и небеса, несущий всему обновленье,
Поэтами прошлого названный Раем,
А после блужданье, и долгая разлука, и завершение странствий,
И путь окончен, Поденщик вернулся домой,
И Человек и Искусство с Природой слились воедино.
Tutti[169]! Во славу Земли и Неба!
На этот раз Дирижер Всемогущий взмахнул чудодейственной палочкой,

То мужественный зов хозяина мира,

И вот отвечают все жены.

О голоса скрипок!

(Не правда ли, голоса, вы идете от сердца, которому не дано говорить,
Томящегося, озабоченного сердца, которому не дано говорить.)

3