Георгий Мирзоев

В то время, Виктор Николаевич Поляков, следуя своей традиции, проводил ежемесячные совещания в своём кабинете, на котором все главные конструкторы СССР докладывали о ходе работ НИР и ОКР на своих заводах - каждый из них вставал и информировал министра о том, чем занят его инженерный штат в настоящий момент. 1977 год. На ВАЗе начаты работы по «восьмёрке». На совещании у министра автопрома встаёт

Георгий Мирзоев, новоиспечённый главный конструктор Волжского автозавода, и докладывает, что «сегодня мы сделали вот это, завтра нам предстоит сделать вот это, а новый автомобиль у нас будет переднеприводным». Реакция Виктора Николаевича была интересной: «Какой переднеприводный автомобиль?! Вы что, с ума сошли?! Прекратите это немедленно!». Это тот самый В.Н. Поляков, который несколькими годами ранее, будучи гендиректором на ВАЗе, собственноручно подписал протокол о создании к 1981 году переднеприводного автомобиля!

В следующем месяце Мирзоев снова полетел в Москву на совещание, где опять рассказал Виктору Николаевичу о переднеприводном автомобиле. И в следующем месяце

– тоже. И в следующем. В одно из таких посещений Мирзоеву даже пришлось услышать в свой адрес самое страшное ругательство, которым Поляков пользовался только в

совершенно исключительных случаях: «Вы несерьёзный человек!» Слово «несерьёзный» было для Полякова самой негативной характеристикой для человека.

После этого совещания, пока неугомонный вазовский конструктор со своими бреднями про передний привод летел обратно, Поляков успел позвонить в Тольятти и

сказать:

- Вот этого главного конструктора вашего сюда больше не посылайте – он какую-

то ерунду говорит.

- Виктор Николаевич, это не ерунда. Он правду говорит, - на другом конце провода находился технический директор Фаршатов. После этих слов Виктор Николаевич

повесил трубку.

Что же заставило министра Полякова, который ещё недавно ратовал за переднеприводник, так долго сопротивляться новой вазовской инициативе? Разочарование в прогрессивности идеи переднего привода? Железная уверенность в том, что скоро на Запорожском автозаводе уже пойдёт одна переднеприводная машина, конструкция которой недавно передана туда с ВАЗа? Подозрение, что на ещё один переднеприводный автомобиль ЦК не даст «добро»? Нет, ни первое, ни второе и не третье. Думается, что Поляков просто проверял нового вазовского главного конструктора на прочность. Как читатель уже мог заметить, желание «тренировать» сотрудников у него было характерной чертой личности. Он полагал, вероятно, так – если Мирзоев сломается, значит и освоить новую конструкцию ему вряд ли под силу. Что ж, в такой позиции был свой резон.

Через месяц Георгий Мирзоев снова полетел в Москву. Поляков спокойно

выслушал очередной доклад о ходе работ по переднему приводу и сказал:

- Вы в следующий раз, когда будете ехать сюда, вы возьмите, пожалуйста, техническую документацию.

- Хорошо, - ответил главный конструктор, попрощался и улетел в Тольятти.

Первая брешь в крепостной стене была сделана.

В следующий раз они прилетели вдвоём – Мирзоев и Фаршатов. Долго сидели в кабинете у министра, вместе с Виктором Николаевичем обсуждали чертежи и схемы.

- Ладно, - Поляков положил на стол перед Мирзоевым лист бумаги. – Так, а теперь

напишите расписку, что автомобиль, который вы предлагаете делать, будет хорошим.

Можно представить, какая в кабинете стояла тишина, пока Георгий Константинович писал эту расписку. После того, как это было сделано, Поляков взял

расписку, обернулся к сейфу, открыл его, положил туда расписку, закрыл сейф,

повернулся обратно к посетителям и сказал:

- Идите, делайте теперь. И они пошли делать.

* * *

Теперь, после «благословения» Полякова нужно было вести большую

«просветительскую» работу среди чиновников госаппарата, чтобы дело получило ход.

Какое-то время «миссионеры» Фаршатов и Мирзоев убеждали в своей правоте людей, от которых зависела дальнейшая господдержка, т. е. финансирование.

Не секрет, что ВАЗ в своё время задумывался правительством как проект, который