Герка гуляет

— "Я иду к вам, уточните адрес"

— "Маяковского 17"

"будем ждать у третьего под'езда"

Улица Маяковского была одной из самых длинных в городе. Она соединяла ж/д и авто вокзал с центром. "Низом" как раз в народе прозвали начало улицы у вокзала, а "верхом" — конец, где разворачивалась центральная площадь.

В этой части города Герка обычно бывал летом, когда ездил с друзьями на велосипедах. Отсюда из "низа" удобно выбраться за город.

Он поднялся в довольно крутую горку и завернул во двор. Вот и Маяковского 17. Найдя глазами третий подъезд, Герка постарался рассмотреть издалека, кто же стоит с лабрадором, смирно сидевшем у скамейки, и, споткнувшись, оторопел.

Это Сашка. Заслышав это имя учителя безнадёжно качали головой, девочки презрительно подергивали плечиками, а мальчики крутили пальцем у виска. Родители растерянно отводили взгляд, словно сожалея, что ничего не могут поделать с этим диким человеком. Все самые немыслимые эксперименты над обществом (бунты, скандалы, простесты и прочие деяния, о которых только могут в тайне думать подростки) были проделаны Сашкой. Школьный психолог, подергивая правой щекой, еженедельно уверяла педсовет, что Сашка в понедельник не придёт. И каждый раз ошибалась. Видимо, что-то Сашку в школе держало. Может, Сашкина слава, которая гремела по всему району. Это имя, разумеется, знали и в комнате по делам несовершеннолетних и в соцзащите.

Но самым удивительным было, что оно принадлежало вовсе не отпетому хулигану в рваной толстовке. А девочке.

Невысокая, тонкая и юркая, она никогда не была замечена в юбке или туфлях. В лице её, словно азиатской расы, не угадывались черты девочки. Оно было непонятным и непроницаемым. Глаза почти чёрного цвета всегда слегка сощурены, губы плотно сжаты или растянуты в ухмылке. Скулы, чётко очерченные на худом лице, придавали ей суровую дикость. Чёрные прямые волосы до плеч всегда были предоставлены сами себе и свободно развевались, иногда собираясь в пряди и путаясь, что придавало Сашке сходство с Маугли. Никто не мог с уверенностью сказать, на что она способна. Движения её стремительные и решительные, как и слова часто оказывались очень неожиданными.

Она училась где-то в параллели. Герка не особенно интересовался школьными сплетнями, но когда однажды, ещё до изоляции, случайно бросил взгляд в окно на уроке геометрии и увидел девчонку, сидящую на ветке рябины, чуть не упал со стула. Матвей рассказал ему о ней все факты и слухи на перемене. Кроме того Герка часто слышал её имя в обрывках фраз учителей, когда проходил мимо (поразительно, как много приходится за день невольно выслушивать таких отрывков, перемещаясь по коридорам школы). Но ни разу не встречал Сашу лично и даже не знал, какой у неё голос.

По слухам она могла неделю не выходить из дома или наоборот, весь световой день, а порой и ночь обретаться в торговом центре, в кино, в кафе, в парке, в скейт парке, и ещё невесть где. С карантином, который Сашка, разумеется, соблюдать не собиралась, диапазон мест тусовки для неё сильно сократился. Поэтому она сосредоточилась на соцсетях и митингах против антивирусной вакцинации.

Саша числилась жильцом Маяковского 17 — обычной многоэтажки, которая длинной змеёй вползала на холм. В её подъезде жили люди с семьдесят вторым уровнем осознанности в экологии, трудоспособности и кооперации. Все как один, включая Сашкиных родителей, они сортировали мусор на всевозможные фракции, проводили пятнадцать субботников в году и обустроили премилый палисадник вместо простого газона вдоль своих окон. Там цвели цветы круглый сезон от первой травинки до первой снежинки, была зона для детских грядок, островки девственного дёрна с обычной травой и даже водопадик на горке из булыжников.

Герка приблизился к третьему подъезду, и Смельчак радостно рванулся навстречу, но Сашка быстро укоротила поводок так, что пёс остался стоять рядом с ней.

— Привет! — поздоровался Герка. — Это я хозяин этой собаки.

Сашка наклонилась, чтобы утихомирить пса, и волосы её закачались перед лицом чёрной бахромой.

— Носился, дурачок, по проезжей части, — она выпрямилась и ласково посмотрела на Смельчака, отчего Герке, почему-то стало приятно, словно его похвалили. Только длилось это радостное чувство секунд пять, потому что потом Сашка обратилась к нему:

— А ты, тоже мне, хозяин. Где залипаешь, когда собаку выпускаешь? Вообще-то намордник и поводок должны быть. И ходить с ним надо.

— Дак я… — Герка растерялся. Ему не хотелось объяснять, что пёс просто вырвался из его рук. К счастью, Сашке это было не интересно.

— Дак, дак, — передразнила она без тени усмешки, — я тебе отдам, а он завтра под машину попадёт.

— Слушай… — Герка старался не поддаваться гневу, который вскипал потихоньку от слов этой девчонки, прочно державшей его собаку на поводке.

Сашка продолжала, совершенно не слушая:

— Дрессировка ещё нужна, чтобы знал, где дорога, а то заводят собак поиграться и никакой ответственности. — Она мрачно смотрела из-под бровей. Герка открыл рот, но она снова перебила:

— Ты и не учил его командам.