Герои умирают

– Мне никогда не нравилась идея задействовать Иллюзию. Ведь это было бы подделкой, обманом, а Я не лгу Моим Детям. Поэтому Я совершу Ритуал на самом деле. Я возьму эти жизни прямо на арене. Я прочту память Паллас Рил и твою, Ламорак, как бы ни противно Мне было вбирать в себя эту отвратительную чепуху.

Он шагнул к Тоа-Сителю и взглянул на Герцога сверху вниз:

– Продолжай искать Кейна. Если сможешь взять его до Ритуала, сделай это. Если придется убить его, убей. Но Я подозреваю, что ты его не найдешь. Он слишком изобретателен, слишком беспощаден. Но он не больше Меня. Я – Ма’элКот. Что бы ни случилось, Я буду готов.

Он переплел пальцы могучих ладоней и так хрустнул суставами, что они затрещали, точно хлопушки.

– Я буду готов, и Я убью его собственными руками. И тогда его воспоминания станут Моими.

Беспредельная энергия, которая покинула его голос несколькими минутами ранее, внезапно вернулась; Поток снова завертелся вокруг него с неистовой силой, превратившись в огромную воронку.

– И тогда на каждый вопрос наконец отыщется ответ.

«О Хари», – подумала Шанна, закрывая глаза. Скорая смерть собственного тела тревожила ее относительно мало, но та новая звезда, которая осветила ей душу Кейна, горела неожиданно манящим светом, изумляя ее своей красотой: настоящая роза в пустыне.

«Я доживу. Я найду способ. Чтобы предостеречь тебя. И помочь. Хоть чем-то.

Думаю, что на это мне хватит времени».

9

Сжав зубы, Берн подавил желание мечом проложить себе путь в толпе.

Запрет жителям покидать жилища был снят еще до полудня, и теперь, похоже, весь город устремился на улицы. Кое-кто из горожан пострадал, получив сокрушительный удар копытом: горячий жеребец Берна терпеть не мог толпу, как и его хозяин. Конь дико таращил глаза, стоило кому-нибудь подойти к нему сбоку или сзади, а Берн его и не сдерживал – пусть поступает как знает. В результате пара-тройка окровавленных пешеходов осталась лежать на мостовой там, где проехал Берн, и это значительно облегчило ему продвижение вперед.

Наконец он протолкался к писсуару, ближайшему к той шахте, где он оставил своих людей стеречь сеть. Берн спешился, привязал коня к верхнему столбу коновязи, но так, чтобы животное могло двигаться. Замок на двери в шахту застонал и переломился от простого поворота запястья Берна. Повозившись с огнивом и кремнем, он зажег лампу, висевшую на крючке сразу за дверью, ремнем привязал ее к предплечью и полез в шахту. Там он, брезгливо скривившись, прошлепал по луже мочи, которая всегда собиралась под писсуаром, нырнул в пещеру и полз на четвереньках до тех пор, пока повышение потолка не позволило ему встать в полный рост.

Вскоре Берн оказался на узком каменном карнизе посреди галереи, пол которой скрывался во тьме. Прижимаясь спиной к стене, он шел, борясь с соблазном срезать путь по какому-нибудь тоннелю, которые открывались перед ним то и дело. Но надо было держаться того пути, который он наметил себе при первом спуске, ведь заблудиться в этих пещерах легче легкого, а вот найти выход вряд ли удастся, так и будешь блуждать здесь, пока не закончится масло в лампе. Другая узкая шахта привела его в пещеру с низким потолком. Вдруг ему показалось, что где-то впереди мелькнул огонек. Мелкие сталагмиты крошились под его сапогами, кусочки отлетали во тьму и стукались о камень, так что огонь, если он был, тут же погас.

Берн встряхнул головой. Предупреждал ведь он этих идиотов – никакого света. Чтобы не соскучиться в темноте, у них есть компания друг друга, а свет отпугнет Кейна.

Он прибыл на место – глубокую чашеобразную выемку в камне с колодцем на краю – и огляделся. Ни следа его парней – он удовлетворенно кивнул: правильно, так и надо, пока не убедятся, кто он.

– Все в порядке, парни. Это я. Выходите, у нас перемена планов.

И он замер, прислушиваясь к эху своих слов и тихому плеску воды, тысячелетиями точившей песчаник.

Вдруг он выругался – как же он забыл, ведь у него есть кинжал, заколдованный для него Ма’элКотом. Берн выхватил кинжал из ножен на поясе; клинок источал зеленоватое свечение, едва заметное при свете масляной лампы. Он вытянул руку, помахал ею и обнаружил, что свечение немного усиливается, если направить лезвие вперед и наискосок вверх.

– Зараза! – прошипел он сквозь зубы. – Ублюдок опередил меня. Он уже был здесь.

Если бы его парни ушли, они знаком дали бы ему понять, где их искать. А просто идти в том направлении, которое показывает кинжал, плохая затея, по крайней мере здесь, в подземелье. Покружив по пещере, он приблизился к колодцу, откуда на него пахнуло дерьмом с сильной металлической примесью: кровь.

Берн прикрыл глаза, стоя на краю колодца. Незачем было и заглядывать туда, чтобы понять: его парни там, все четверо.

Но если они погибли, то кто зажигал тот свет?

Он повернулся, чтобы отойти от края, но поздно.