Гезат

Я перевел взгляд на Лейса, который громче всех возмущался, когда я приказал переместить трирему на это место между четырьмя сваями. Кормчий потупился и засопел, как провинившийся ребенок.

— В отличие от тебя, я вырос на берегу Океана (так незамысловато римляне называют Атлантический океан, единственный, по их мнению), поэтому знаю, что он может учудить, — примирительно сказал я Лейсу.

— Боги прогневались на нас! — сделал кормчий вывод из моих слов.

Тоже верно: боги для того и придуманы, чтобы списывать на них собственную глупость.

49

Все-таки ловля рыбы сетями — это добывание пищи, а не рыбалка. Влажные, холодные веревки режут пальцы, когда вытягиваешь сеть из воды. Чем тяжелее тянуть, тем больше улов. Почему-то меня это не радует. Может, потому, что лодка сильно кренится, едва не зачерпывает воду, когда налегаем сильнее. Уже жалею, что от скуки поперся трусить сеть. Надо было сидеть на триреме, попивать эль и рассуждать о превратностях судьбы, закинувшей в такую глухомань, какой сейчас считается остров Британия, будущая владычица морей. В лодке нас трое: и один матрос вытягиваем сеть, а другой выбирает рыбу. Ее много, хватит на весь экипаж триремы.

Закончив сбор улова, ставить сеть по-новой. Вечером ее потрусят еще раз, и улов будет обменян на муку или оливковое масло. Такой вот нехитрый бартер, потому что с продуктами становится все хуже, а ходить «на разведку» нам запретили. Гай Юлий Цезарь боится потерять еще несколько судов. Тогда дела его будут совсем уж плохи. Часть побитых штормом транспортников отремонтировали, но все равно не хватает, чтобы вывезти всех за один раз. Второй попытки может не быть: пока выгрузятся и вернутся, забирать, скорее всего, будет некого. В последнее время аборигены отказались от переговоров, возобновили атаки на нас. Используют опыт моринов — нападают на маленькие отряды. Недавно атаковали фуражиров всего в паре километрах от каструма. К счастью, бритты не так осмотрительны, как морины, увлекаются боем, не удирают сразу, как только увидят, что идет подкрепление. Две когорты подоспели на помощь фуражирам и перебили большую часть напавших.

Мы с уловом уже подгребали к триреме, которая только недавно легла на грунт, когда началось нападение на каструм. Аборигены атаковали большими силами с трех сторон. Сначала прикатили колесницы, высадили лучников и умотали к опушке леса. За ним подтянулись пехотинцы, вооруженные копьями с толстыми древками длиной метра два с половиной или тремя-четырьмя дротиками и коротким мечом. Щиты овальные деревянные с нарисованными животными или птицами, причем часто не хищниками. Шли неторопливо, как в гости к друзьям. Мы подтащили лодку ближе к триреме, с которой скинули линь, чтобы взять ее на бакштов. Прихватив улов, спешно поднялись по сходне на борт, и я сразу приказал убрать ее и приготовиться к бою. Облачившись при помощи Гленна в доспехи и взяв оружие, вышел на бак.

К тому времени бритты под прикрытием лучников швыряли в ров пучки хвороста, корзины с землей, а кое-кто пытался преодолеть его без подручных средств. С вала в них летели стрелы из луков и катапульт, пули из пращ, камни из баллист. Легионеры стояли по всему периметру каструма, готовые к бою.

Большой отряд бриттов собрался напасть со стороны моря и вышел на нас. Все враги выше большинства римлян на полголовы, косматые, с длинными усами, а некоторые еще и с длинными бородами. Многие без головных уборов и с намазанными красной глиной волосами. Последних, правда, маловато. Видимо, частые дожди мешают здешним кельтам быть красивыми. Остальные в кожаных шлемах, лишь у знатных были металлические. Зато у многих лица и другие открытые части тела покрашены в синий цвет. Скорее всего, вайдой, которой я когда-то торговал. С непривычки кажется, что имеешь дела с ожившими утопленниками. Если бы еще и наступали молча, эффект был бы круче, многих испугали бы, но кельты молчать не умеют даже во время еды.

Когда расстояние до ближних врагов уменьшилось метров до ста, включился в дело и наш экипаж. Первыми выстрелили две носовые катапульты. Жутковато было наблюдать, как толстые длинные стрелы пробивают человека насквозь и отшвыривают на идущих рядом соратников, иногда раня и соседа. Досталось, в том числе, и синему. Надо будет после боя спросить, не осиновой ли была стрела?! Затем присоединились лучники и пращники. Я тоже выпустил несколько стрел по навесной траектории в задние ряды. Если передние видят летящие стрелы и частенько успевают закрыться щитом, то для идущих сзади они оказываются неприятным нежданчиком.

Бритты, разозленные потерями, направились было в нашу сторону, но быстро передумали месить грязь под обстрелом, не имея лестниц, чтобы забраться на судно, вернулись на сухой берег и поперли на каструм, сообразив, что чем ближе будут к нему, тем меньше неприятностей будет от нас. Вскоре никто из моих стрелков не добивал до них. Какое-то время еще стреляли катапульты, у которых убойная дальность метров триста.