Гибель профессии

На улице я успокоился и пришел к выводу, что все к лучшему. Я давно уже разочаровался в этой мещанке. Было превосходно, что она сама дала мне такой серьезный повод для расставания. Передо мной стояли проблемы, которые я должен решить без помех!

Прежде всего мне надо было подумать о новых путях к богатству.

Тернисты и непроходимы тропинки бедствий! А я уже терпел бедствие: очень скоро скромные ресурсы мои подошли к концу, у меня только и оставалось, что располагающая внешность и единственный костюм, который, надо сказать, начал меня беспокоить, оказавшись гораздо менее выносливым, чем его хозяин. Приближающаяся старость украсила меня, эффектно посеребрив мои кудри, а на брюках одряхление проявилось менее эстетично…

Я задался целью выяснить для самого себя источники и пределы личного обогащения, возможного в наши дни. Должно же быть нечто вроде тех «запасных выходов», которые во время пожаров спасают людей в театрах. Вот я сейчас горю и сгораю от лихорадочного желания сжимать в руках аккуратные банковские пачки сторублевок, толстые, благословенные пачки. Неужели я должен погибнуть на этом валящем огне без всякой надежды? Нет! Этому не бывать.

Стиснув пылающую голову руками, я думал. Я думал день, я думал два. Я думал над простым и таким необычайно сложным вопросом: как разбогатеть?!

Спекуляцию я отверг: у меня не было оборотного капитала. Откуда я достану картины староиспанских мастеров, настоящие кружева «шантильи» и бархат, тканный золотой нитью из настоящего золота?! А между тем, казалось мне, именно эти и им подобные изысканные предметы и являются настоящим спекулятивным товаром. Великолепный спрос на них существует главным образом среди группки людей, решительно не знающих куда им девать то самое, чего так мне не хватает. Но дело в том, что этих людей с большими деньгами, во-первых, мало, а во-вторых, даже и эту группку наша общественность (куда от нее денешься?!) сумела заметить и разоблачить на страницах газет. Положительно, человеку моих взглядов и способностей стало на Земле так тяжело дышать, как будто я попал на Луну!..

Да, мне не хватало денег, и я умирал от желания их иметь в избытке. В моем положении требовалась скорая помощь, а не медлительная терапия. Но, кстати, о терапии: существует, клянусь, существует такой способ лечения, который должен меня спасти, хотя лечить будут не меня, а я сам буду лечить! Стоп! Выход найден! Есть способ обогащаться в наши дни! Есть!

Прокурор, надеюсь, уже понял мой план. Я решил немедленно начать прием больных. Конечно, я не врач, но разве не существует большой контингент больных, которые предпочитают лечиться не у врача, а у знахаря? И разве не процветают иной раз те врачи, которые переняли знахарские приемы?

Прежде всего, требуется внушительная внешность. Этого у меня в избытке. Некоторое знание латинских терминов — и это у меня есть: со времен гимназии у меня застряло в голове несколько латинских слов. Две-три бутыли с окрашенными безвредными жидкостями и некоторое количество аптекарских пузырьков — и на это у меня хватит денег. Но дальше начинался мрак. Где та квартира, которая должна внушить доверие пациенту, где та солидная женщина с высокой грудью и в дорогой шали, молча и величаво открывающая двери? Наконец, где тот аппарат рекламы, который, безотказно действуя, будет доставлять к моим дверям толпы жаждущих исцеления?

Гениальная затея рушилась из-за пустяков. Я с горечью вспоминал блестящие успехи знаменитого дяди Власа, сельского целителя, безграмотного бородатого старика, к которому съезжались издалека ради того, чтобы получить пузырек некипяченой воды. Большие деньги нажил дядя Влас, пока в дело не вмешалась официальная медицина. Тогда он заявил:

— Я никого не обманываю! Моя целительная травка «кузя» очень даже помогает от многих недугов. Желаете убедиться? Дайте какого угодно пациента по вашему выбору и полгода срока.

И что же? Глубокомысленные районные здравотдельцы решили испробовать силу «народной медицины». Где-то разыскали молодого человека, донельзя ожиревшего. Он весил 120 килограммов, ел за троих и задыхался от жира. Никакие средства официальной медицины здесь не действовали.

Когда дяде Власу привели толстого, как протопоп, юношу, врачеватель охнул, потом поскреб в бороденке и велел оставить его наедине с пациентом. Все вышли, а пациент уставил в дядю Власа безразличный взор.

— Вот что, — внушительно сказал дядя Влас, — слухай сюда. Помрешь ты, миленок, не позже чем через полгода. Всего тебе и жизни, что осень да полземы. Чуешь?

Юноша изменился в лице. Багровый цвет почти полностью исчез и уступил место серому с примесью синьки.

— А… а что у меня? — спросил он охрипшим голосом.

— Рак живота у тебя, потому и толстеешь, — авторитетно пояснил лекарь. — Помрешь, ничем помочь не могу. Иди!

Шатаясь от горя, пациент удалился, а ожидавшим в другой комнате здравотдельцам дядя Влас твердо обещал, что не позже чем через полгода юноша станет тонким, как тростинка. Как и почему — это уж его, лекаря, дело.