Гибель Царьграда

На самом краю лагеря, неподалёку от Золотого Рога, было устроено некое подобие лазарета. Побитые и покалеченные люди, — кто-то пришёл сам, кого-то принесли товарищи, — лежали прямо на земле. Меж ними скорбными тенями скользили дервиши с факелами в руках. Дервишей было не более десятка, раненых — многие тысячи, большинство из которых медленно и мучительно умирали. Но умирая, они истово верили — и в этом им помогали дервиши, что совершили богоугодное дело и впереди их ждёт благодатный рай и тонкостанные юные гурии. Иншалла! — ведь так было угодно Аллаху!

«Вот он — ад!» — мысленно воскликнул Януш, когда ведомый дюжими янычарами оказался среди этого царства мрака и боли. Несчастные тянули к ним руки, кто-то просил пить, кто-то слёзно молил ударом кинжала или сабли прекратить его мучения, а когда они молчаливые проходили мимо, страшно скрежетали зубами и посылали вслед проклятья.

Навстречу им попался один из дервишей, который на вопрос Януша, где найти Омара, молча махнул костлявой рукой в сторону костра, одиноко горящего чуть в стороне. Этот костёр, казалось, был единственным светлым пятном среди сплошного мрака, если не считать разрозненных, медленно плывущих над землёю огоньков дервишских факелов.

Когда они подошли поближе, то стало видно, как в дрожащем свете пламени какой-то седобородый старик возится с лежащим на кошме раненым. Одна штанина несчастного была разодрана, являя взорам сильно распухшую ногу, на другой ноге сидел какой-то головорез с перебинтованной головой. Ещё двое держали раненому руки. В зубах тот сжимал палку.

Увидев старика, Януш позабыл и про свою тошноту и головокружение, ибо стариком этим был не кто иной, как дервиш Омар. Такой же худой, подвижный, в стареньком халате и чалме — казалось, он совсем не изменился за прошедшие годы. Быстрыми, но острожными движениями старик вначале вправил сломанную ногу — на лбу раненого при этом выступили капельки пота, а затем густо смазал повреждённое место какой-то мазью из стоящего подле глиняной плошки. Под конец он ловко наложил на перелом несколько заранее приготовленных дощечек и обмотал всё это длинным куском ткани.

Юноша едва дождался, когда дервиш закончит и, вырвавшись из рук поддерживающих его янычар, закричал:

— Баба, это я — Бозкурт! Вы помните меня?!

Старик обернулся. Он кажется ничуть не удивился этому вопросу. Только глаза его чуть сощурились, припоминая:

— Подойди-ка поближе, юноша. Вот сюда, к свету костра. Позволь-ка мне получше рассмотреть тебя. Здесь темно, да и глаза мои уже не так остры, как прежде...

Несколько мгновений старик молчал, всматриваясь в лицо юноши.

— Да-да я узнаю тебя, мой мальчик... — сказал наконец дервиш и положил лёгкую старческую руку на плечо Януша…

Тот счастливо засмеялся.

— Баба, как я рад видеть вас. Но как вы оказались здесь? Почему?

— Где же ещё быть дервишу, как не на войне: помогать раненым и готовить умирающих к встрече со Всевышним...

— Баба, мне очень нужно с вами поговорить. Это очень важно...

Януш покачнулся. Тошнота вновь подступила к горлу.

Дервиш внимательно посмотрел на него:

— Хорошо. Только вначале закончу с делами, да и тебе тоже надо немного отдохнуть. Я смотрю: ты едва держишься на ногах. Что с тобой случилось?

— Упал со стены...

— Положите-ка его вот на эту кошму, — обратился Омар к сопровождающим Януша янычарам. — А я сейчас...

Вскоре он вернулся с дымящейся медной чашкой.

— Пей, — сказал он повелительным тоном, приподнимая голову юноши и поднося к губам его шершавый край чашки. Находящийся в ней отвар пах полынью и был горячим и терпким на вкус. Он огнём пробежал по жилам Януша, наполнив всё тело и голову приятным теплом. Вдруг отяжелели веки...

— А теперь закрой глаза и постарайся уснуть, — откуда-то издалека долетел до него ласковый голос старика. — Это будет для тебя лучшим лекарством...

И он заснул, несмотря на долетающий сюда грохот пушек, барабанный бой и вой флейт, знаменующих начало нового штурма...

22

— Воины Аллаха, к ору...!

Чей-то отчаянный, внезапно оборвавшийся на полуслове крик вторгся в его затуманенное сном сознание — юноше показалось, что кричал дервиш Омар — и тут же, со стороны лагеря, совсем близко послышался звон оружия и шум борьбы, которые смолкли также внезапно.

Схватившись за саблю (по счастью, она всё так же висела на поясе), Януш вскочил на ноги. Сна как не бывало, как, впрочем, не было уже головокружения и давешней слабости в ногах. Два последних обстоятельства обрадовали юношу чрезвычайно — напиток дервиша и немного отдыха сделали своё благое дело. Но что же произошло в лагере и кто всё-таки кричал?

Не отрывая рук от сабли, готовый в любой момент пустить её в дело, юноша осмотрелся.