Гнев Бога

Моисей вышел из скинеи, указал рукой на невидимый людям воинский отряд и сказал:

– Бог послал пищу.

Люди встрепенулись, повеселели, стали крутить головами. И когда увидели своих соплеменников, идущих с победой и добычей, начали улыбаться Моисею, опустились перед ним на колени. Он же сильными жестами рук поторопил к себе вооружённый отряд и ткнул пальцем в толпу людей.

– Окружите их. И отделите от каждого рода по тысяче и отведите туда!

Он посмотрел на то место за лагерем, где лежали трупы и кости несчастных иудеев. Ужасный вопль раздался в толпе. Люди бросились на горячий песок, поползли в сторону скинеи, умоляюще протягивая к пророку руки, называя его Богом. Он спустился вниз и, тыча пальцем себе под ноги, назвал одиннадцать имён. К нему медленно подошли бородатые вожди родов. В их лицах, обращённых к Моисею, была ненависть.

– На колени!– завопил Моисей.

Вожди стояли неподвижно. Люди затихли, напряжённо следя за вождями. Вновь раздалось угрожающее гудение в толпе. Иудеи начали подниматься с колен и тихо, шаг за шагом – окружать пророка. Воины отвернулись от него и остались на месте. Тогда он негромко сказал вождям:

– Я пощажу того из вас, кто покорится мне.

Девять человек опустились на колени. Моисей стремительным прыжком подскочил к тем, которые остались неподвижными и ударами в горло покончил с ними. И, когда люди, вновь, стеная, плача, поползли к нему, пророк неторопливыми движениями убил остальных вождей. Воинский отряд окружил толпу и, разделив её по родам, на вопящие кучки людей, начал вырывать из них крепких мужчин.

Я, стоя на вершине горы, вёл подсчёт смертников. Оказалось – в три раза больше тех, кому была дарована жизнь. Я подошёл к Моисею. Он повернул ко мне своё страстное лицо и показал крепко сжатый кулак.

– Вот таким народом мы войдём в землю Израиля. А это!– Он мотнул всклокоченной бородой в сторону двенадцати тысяч скуливших иудеев.– Это сброд, который мне не нужен!

Он сделал мне знак следовать за ним, буркнув:

– Брось коня. Теперь он не погибнет.

Мы вернулись в шатёр. Моисей, тяжело переводя дух, смеясь, долго ходил из угла в угол, бормотал какие-то слова, вдруг разражаясь проклятием, остановился, простирая мощные руки в сторону далёкой скинеи, радостно воскликнул:

– Хвалю тебя, Боже! Ты дал мне правильный путь! Я приведу твой народ на землю отцов!

Он внезапно остановился напротив меня, едва не сбив с ног и ткнул пальцем в мой нос.

– Ты мне нужен, Латуш. Я часто соблазнялся тобой. Вот мои слова: или ты останешься, или…

Он сжал рукоятку ножа. Я осторожно ответил, уже понимая, что конь мой пропал, и мне придётся пешком бежать из лагеря:

– Говори, Моисей.

Тот, с плутоватой улыбкой следя за моим лицом, сказал:

– Мне нужны твои чары, волшебство, твоя хитрость и ум писателя.

– А что писать-то?

Посмеиваясь и, кося на меня добродушными глазами, пророк снял со стены сумку, вынул из неё листы папируса, кинул их мне под ноги. Я подобрал. Они были чистыми. Моисей, тыча в них пальцем, страстно заговорил:

– Это моя книга!

– Но здесь ничего нет.

Он перевёл палец на мой нос.

– Ты будешь писать мою книгу для иудеев! И запомни, египтянин: если попробуешь бежать, я посажу тебя на цепь!

– Но я привык…

– Знаю. Я дам тебе всё, кроме свободы.

– Но свободу я ставлю на первое место.

– Её не будет.

Я рассмеялся, уже напрягая свои мышцы для броска, а Моисей, широко расставив ноги, насмешливо смотрел в моё лицо и ждал моих слов. Я мысленно рассёк время и пространство, увидел его победы, поражения, славу.

Я, люто ненавидя этого человека, посмевшего превратить меня в своего раба, в поисках худшей судьбы Моисея проследил движение в космосе его души. Она возродилась во второй и в третий раз. В третий раз она вошла в человека, который родился в одной из северных стран, спустя тысячи лет. Он был косоглазым вождём, но имел счастливую судьбу. А вот вторая жизнь…Я увидел её окончание в колодках…

– Моисей, если ты отпустишь меня…

– Нет.

– Тогда я говорю тебе: во второй своей жизни ты, закованный в дерево, испытаешь страшные муки, едва я появлюсь перед тобой.

– Когда это будет?

– Через полторы тысячи лет.

– Это не скоро.

– Нет, Моисей. От смерти к новой жизни всего лишь мгновенье, если она, конечно, последует и последует не в образе скотины, а человека…

Иоанн Креститель давно перестал слушать астролога, напряжённо глядя перед собой, ожившими, страстными глазами. Он, забыв, что находился в колодках, попытался подняться и, в ужасе, словно впервые заметил свои оковы, рванулся из стороны в сторону, забился, заревел:

– Антипа, ты не смеешь меня держать! Я – Моисей!

Латуш подскочил к царю и весело крикнул:

– Государь, ты хотел, чтобы он страдал, и вот! Я выполнил твою просьбу.

– Да, он, кажется, спятил, – смеясь, ответил Антипатр.

– Нет, он хочет жить, и боится смерти.

Царь дал знак охранникам. И те усекли голову пророка, и подали её своему владыке. Антипатр взял голову за волосы, внимательно всмотрелся в безумное от ужаса и страха лицо Крестителя и, удовлетворённо хмыкнув, отбросил в сторону.

Три всадника покинули крепость и уже под утро вернулись в Тиебериаду.