Гнев Тиамат

— Я вырос на Земле. Когда я был в твоем возрасте — тебе ведь четырнадцать, так? Когда я был в твоем возрасте, я жил на ранчо в Монтане с восемью родителями и кучей животных. Дождь пах в точности так же. Я думаю, это озон. Ну, знаешь, от электрических разрядов? Но почва после бури пахла так сильно... Похоже на... даже не знаю. Приятно. А здесь пахнет мятой. Это странно.

— Я уже сталкивалась с мокрой почвой, — ответила она как будто защищаясь. — Этот запах называется «петрикор». Его дают споры актинобактерий.

— Этого я не знал. Но запах приятный. Мне его не хватает.

— Это моя собака.

Холден не понял (или сделал вид), что это значит «оставь ее в покое».

— Ондатра, — сказал он, и собака завиляла хвостом, радуясь, что ее включили в разговор. — Интересное имя. Это ты выбрала?

— Да.

— Ты когда-нибудь видела настоящую ондатру?

— Конечно, нет.

— Так откуда же такое имя?

Он задавал вопросы на удивление прямо. Почти невинно. Как будто это она взрослая, а он ребенок.

— Это персонаж из книжки с картинками, которую читал мне отец.

— И это была ондатра?

— Наверное, — сказала Тереза.

— Теперь понятно, — отозвался Холден. — Загадка раскрыта. Знаешь, не стоит меня бояться. Она ведь не боится.

Тереза сменила позу. Земля под ногами была еще мягкой после дождя, и он прав — пахла мятой. В голову пришло сразу несколько возможных ответов, например, развернуться и уйти или сказать, что она его не боится и глупо думать, будто боится. Если бы Тереза не чувствовала себя униженной и злой, вероятно, она бы просто посмеялась. Но вышло так, что ей хотелось на ком-то сорваться, а Холден дал ей такую возможность. Он был одним из немногих людей, которых можно кусать без последствий.

— Вы террорист, — сказала Тереза. — Вы убивали людей.

Выражение лица на миг изменилось, почти незаметно, а потом он снова заулыбался.

— Наверное, я им был. Но теперь — нет.

— Не понимаю, почему мой отец не держит вас в тюрьме.

— На этот вопрос я знаю ответ. Я его танцующий медведь, — сказал Холден, снова лег на траву и посмотрел в небо.

Высоко на голубом фоне висели белые облака, а над ними мерцал свет строительных платформ. Тереза поняла суть игры. Он втягивал ее в разговор. Эта фраза про дождь и почву. И откуда Ондатра получила кличку. И этот загадочный комментарий про танцующего медведя. Всё это — приглашение, но она сама выбирает, играть ли дальше.

— Танцующий медведь?

— Древние короли держали при дворе опасных животных. Львов. Пантер. Медведей. Их учили всяким трюкам или хотя бы не есть слишком много гостей. Это способ показать власть. Все знают, медведь — убийца, но король так могущественен, что для него медведь всего лишь забава. Если Дуарте держал бы меня в камере, люди решили бы, что он меня боится. Или что я стану угрозой, если выберусь. А если он меня не удерживает, позволяет бродить по округе, как будто я свободен, то все посетители дворца решат, что он держит меня за яйца.

В его голосе не слышалась злость. Но не слышалось и смирение. Как будто Холдена это даже забавляло.

— Если будете так лежать, то промокнете.

— Я знаю.

Пауза затянулась и стала гнетущей.

— Сколько человек вы убили?

— Зависит от того, как считать. Я старался по возможности никого не убивать. Но видишь ли, я в тюрьме. Сейчас я совершенно уверен, что по крайней мере два опытных снайпера готовы вышибить мне мозги, если я тебя обижу. Так что я не только не желаю тебя обижать, но и не могу, даже если бы мне пришло такое в голову. В этом и смысл танцующего медведя. Он безобиднее любого другого при дворе, потому что все это знают. Опаснее всего те, кому ты доверяешь. Гораздо больше королей и принцев были отравлены друзьями, чем съедены медведями.

Ее терминал чирикнул. С ней хотел поговорить полковник Ильич. Тереза приняла запрос, но не соединилась с полковником. Холден с улыбкой посмотрел на нее.

— Долг зовет? — спросил он.

Тереза не ответила, лишь похлопала себя по ноге. Ондатра прыгнула к ней и завертелась, не зная, чего ей больше хочется — уйти или остаться. Тереза развернулась к Дому правительства. Когда Холден ее окликнул, в его голосе слышался какой-то звон. Словно он пытался вложить в слова больше смысла, чем могли вместить слоги.

— Если ты обеспокоена, то приглядывай за мной.

Она оглянулась. Холден сел. Как она и предупреждала, его спина потемнела от влаги, но ему как будто было плевать.

— За мной постоянно наблюдают, — сказал он. — Даже когда кажется, что нет. Приглядывай за мной.

Тереза нахмурилась.

— Ладно, — сказала она и ушла.

Она направилась к своей квартире и к полковнику, довольная Ондатра бежала рядом, а Тереза пыталась разобраться в своих чувствах. Мысль о Конноре и Мюриэль всё еще была болезненной, как и стыд из-за того, что это причиняет боль. Но присутствовала и какое-то подспудное беспокойство, которое Тереза никак не могла осмыслить, она знала лишь одно — это связано с тем, что Ондатре нравится встречаться с Джеймсом Холденом, а ей нет.