Гнев Тиамат

Звякнул ручной терминал, выскочило предупреждение от подставного контакта, который Саба использовал для важнейших сообщений. С тяжелым предчувствием Алекс открыл сообщение.

ЗНАЙ, «БУРЯ» УШЛА С ОРБИТЫ И ДВИЖЕТСЯ К ЮПИТЕРУ.

— М-да. Вот дерьмо.

— Мой паренек собирается жениться? — спросила Бобби, продолжая при этом смотреть на контейнеры с продовольствием. — Девчонке повезет, если я не утащу его первой.

Склад располагался на краю комплекса.

К энергосистеме станции он не был подключен, а систему жизнеобеспечения приспособили из старого бункера, она оставляла конденсат на стенах и потолках, от чего покрытие стало пятнистым, как шкура леопарда. Более крупное снаряжение, например, торпеды, всё еще находилось на «Шторме», но добычу поменьше перенесли на четыре широких ряда из поддонов. Проводя собственную инвентаризацию, Бобби распаковала их, разбросав ящики по всему полу. На некоторых темнели подпалины. В воздухе висел запах жженой керамики.

— Ты как-то чересчур спокойно приняла новость, что самый большой корабль в империи летит к нам, — произнес Алекс.

Бобби глубоко вздохнула, ее голос звучал спокойно.

— Джиллиан всем сообщила. «Буря» в нескольких днях пути, но работу всё равно нужно сделать. Надеюсь, что к тому времени, когда я с этим покончу, у меня появится план.

— И как продвигается?

— Пока никак. Я дам тебе знать.

Алекс сел на ящик. Он ощущал страшную тяжесть в ногах, необъяснимую при столь низкой гравитации спутника.

— Бобби, какого хрена мы тут торчим?

Бобби внимательно посмотрела на него. У нее на лице могла отобразиться куча разных выражений, и большую их часть Алекс уже знал. Он знал, когда это разговор с другом, а когда — с капитаном. Сейчас она слушала его как женщина, с которой он в прежние времена летал на «Роси». Та, что знала его еще до Ио.

— Мы деремся с врагом, — ответила она, — снижаем его способность концентрировать силы и влияние. Не даем воспользоваться источниками снабжения.

— Согласен, но зачем? Я хочу сказать, пытаемся ли мы вернуть всё к тому состоянию, когда всем заправлял Транспортный профсоюз? Или мы хотим сделать так, чтобы каждая планета принимала самостоятельные решения, и посмотреть, что из этого выйдет?

Бобби скрестила руки и откинулась на штабель ящиков. Резкое дежурное освещение показывало на ее лице и руках мельчайшие изъяны, оставленные десятилетиями тяжелой работы и радиацией. Годы ее украшали. Такой она и должна быть.

— Я так понимаю, ты спрашиваешь, не является ли авторитаризм естественным злом? Я правильно понимаю? Потому что, да, это так.

— Я не это имел в виду. Это... я не знаю, что. Я очень устал. И возможно, слегка деморализован.

— Да, как и все мы.

— И ты тоже?

— Мы потеряли цель. Тот военный комиссар мог дать нам нечто, что могло бы вогнать ублюдков обратно в каменный век. Может, и нет, но теперь я этого уже не узнаю. Так что да, я брюзжу. Но, как я понимаю, это не совсем то, что тебя мучает?

— Я не знаю, как выглядит победа.

— Что касается меня, победа выглядит как смерть с пониманием того, что после моей смерти человечество станет чуть лучше, чем если бы я вообще не родилась. Чуть свободнее. Чуть добрее. Чуть умнее. Что благодаря мне сволочи и садисты причинили вред чуть меньшему количеству людей. Этого будет достаточно.

— Согласен, — сказал Алекс.

— Стратег из меня так себе, оставим это яйцеголовым, — продолжила Бобби. — Я пехотинец, им и останусь. Эти люди хотят, чтобы каждая планета превратилась в тюрьму, а они будут решать, кто станет тюремщиками, а кто — заключенными.

— А мы против. — В голосе Алекса прозвучали усталость и согласие. — А ты не думала, что Наоми права? Может, лучше встроиться в систему? Изменить ее изнутри?

— Она права, — ответила Бобби, снова начав копаться в ящиках, — но и я права. Наоми хочет, чтобы был только один способ всё исправить, но чтобы при этом не проливать кровь.

— Но существует два пути, — сказал Алекс, подумав, что соглашается.

— Нет никаких путей, — возразила Бобби, — мы можем только тыкать их всем, что под руку попадется, и надеяться, что переживем ублюдков.

— Счетчик тикает, — произнес Алекс, — а я думаю про Такеши.

— Я послала сообщение его семье. Всегда тяжело кого-то терять, и до этого момента нам везло. Такое не могло продолжаться вечно.

— Я думаю, он был одним из лучших. Ему уже почти шестьдесят стукнуло. Если отбросить Джиллиан, Каспара и еще парочку, наше подполье состоит из старых астеров. Старого АВП.

— Согласна. Возблагодарим бога за это. Большая часть из них понимает, чем занимается.

— А за ними целое поколение, никогда не входившее в АВП. Никогда не сражавшееся за независимость с внутренними планетами. Разжиревшее и разбогатевшее на грузовиках Транспортного профсоюза, с уважаемой и важной работой. Детишки вроде Кита. Как ты собираешься убедить их бросить всё, что они получили, и вступить в драку?

Бобби прекратила копаться в ящиках и обернулась к нему.

— Алекс, откуда всё это?