Гнездо синицы

Пока они спорили о судьбе очередного моего рассказа, я мысленно представлял, что в принципе без проблем справился бы с Егором. Те времена, когда он был, бесспорно, самым сильным среди нас, прошли, и теперь я с лёгкостью мог бы вынести его один на один даже в честном поединке. А если учесть, что сейчас он шёл впереди, мне хватило бы одного короткого удара в шею, чтобы сделать его инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Паша с косой мог бы стать препятствием, но не слишком серьёзным. Паша – интеллигент с дряблым телом, в случае сопротивления мне не составило бы труда обезоружить его. И тогда остался бы один Дима, букет астенических расстройств, вызванных абстинентным синдромом, едва ли сглаженных приятной прогулкой по лесу, но у него нет никаких шансов убежать и спрятаться, ведь я знаю эти места как свои пять пальцев. Это нисколько не интересно.

– Ты что, сегодня не с той ноги встал? – крикнул Дима Егору, теперь уже откуда-то справа, из-за густых порослей бузины.

– А что вы от меня хотите? Чтобы я подыграл? Ладно, я подыграю вам. Каким образом, пусть ответит, он скрылся от правосудия? Как смог сбежать за границу? И, главное, зачем вернулся? Повсюду камеры, мобильники отследить можно, ДНК, отпечатки пальцев всякие… Пусть скажет ещё, что залез в панталоны к Екатерине Великой. Нужно же трезво оценивать свои возможности, – парировал Егор.

– В смысле? Ты всерьёз сомневаешься? – не выдерживаю. – У нас полно общих фоток, правда, в основном на плёнке…

– Естественно!

– На телефоне тоже есть, но в основном непристойные, извините…

– Я не буду смотреть, – запротестовал Егор, тем не менее попытавшись заглянуть в экран. – Нафотошопить можно что угодно.

– Я клянусь, она ждёт меня в машине. Я звал её пойти с нами, но она отказалась.

– У него даже тачки нет.

– Да без проблем. На обратном пути убедишься.

– Убийства, серость, какие-то психические отклонения, асоциальность, непонятный никому юмор, цинизм и собственная исключительность – типичный дед инсайд, самый настоящий, мёртвый внутри. Поработал бы месяцок на заводе или на земле, принёс бы пользу миру, тогда посмотрел бы на него…

– Мы все не первой свежести, но чтобы прям дед… – потёр заметные проплешины Павел Игоревич. – Ну как бы… с кем не бывает кризисных ситуаций?

– Самое ужасное в этой кризисной ситуации то, что вы двое на самом деле знаете, что это никакая не «ложь» и не «откровение». Наш близкий товарищ поехал напрочь, а вы требуете от меня врать ему в лицо и ещё больше усугублять его положение?

– Егор, Егор… – Павел Игоревич остановился так резко, что я чуть не напоролся на остриё косы.

– Он же, без шуток, нездоровый человек и не отдаёт себе отчёта в действиях и словах! И в этом есть и наша общая вина. Не делайте вид, что забыли…

– Почему… почему ты просто не можешь сказать, что всё ок? – прервал его Павел как-то слишком нервно, лицо его при этом выражало почти что злость вперемешку со страхом (я автоматически считал это с затылка). – Мы же условились: раз не хочешь помочь, тогда просто молчи. Сейчас же начнётся…

– Слушай! Стужин, – завопил вдруг Дима как резанный, замахал руками у меня перед носом, – смотри-смотри, что придумал: не говори, что я, мол, спился, живу один-единственный в разрушенном доме, как-то это всё безысходно! Лучше так: «Оболтус Дима переехал жить во Вроцлав к одной носатой, но тем не менее приятной крашеной певичке. Нос у неё был очень даже красив до определённого места, но вопреки эстетическим ожиданиям он никак не желал заканчиваться на этом красивом месте, а всё продолжался и продолжался. Дима жил у неё на попечительстве, ни в чём себе не отказывая, только и делал, что писал дерьмовые стихи. Тем не менее он никогда не пропускал наши ежегодные сборища». А лучше ещё, чтобы на рассказ твой с лёгкостью накладывалась музыка. И ненавязчиво можно было это дело прослушать, сидя в автобусе у окна, а за ним проносятся бесцветные будни, фонари, и провода лениво тянутся меж…

– Поздно…

Восемь

– Филантропа, мецената и просто мечтателя Михаила С. постигла таинственная гибель в порту северной промзоны от рук неизвестного. В этот же день в пожаре был уничтожен фонд, в котором он значился директором, а также владел контрольным пакетом. Вот так совпадение, да? Здание сгорело дотла вместе с каркасом и перекрытиями. В огне были утрачены некие секретные сведения государственной важности. Также в сеть утекли три видео, вызвавшие крупный резонанс в прессе, они подогрели и без того панические настроения среди инвесторов, поползли слухи об огромных долгах фирмы…

– Ещё бы. На пике за финальной трансляцией следило не меньше двухсот сорока тысяч, – перебил грузного полковника какой-то молодой паренёк в очках и с брекетами, в руках у него наготове был телефон со скриншотом в качестве подтверждения. – А запись набрала полтора миллиона просмотров за первую неделю и породила ещё столько же трактовок.