Годы в Белом доме. Том 2

В связи с ежегодной встречей в Нью-Йорке иностранных руководителей на Генеральной Ассамблее ООН Госдеп вновь активизировал свои действия в попытке наладить мост между Египтом и Израилем. Роджерс в своем выступлении в ООН в начале октября раскрыл американские идеи относительно промежуточного соглашения по Суэцкому каналу. Параллельно этому было сделано предложение относительно «переговоров с посредником», мероприятия, во время которого американский дипломат попеременно общается то с одной, то с другой делегациями, размещенными в соседних помещениях гостиницы в Нью-Йорке. Нет смысла и говорить, что ни Египет, ни Израиль не ожидали ничего хорошего от этого, поскольку позиции сторон оставались непримиримыми. Ни одна из сторон, как представляется, не хотела, чтобы ее вынудили пойти на уступки при помощи очень нервных переговоров. Израильтяне особенно были озабочены тем, что их вновь будут уговаривать предпринять бесплодные дипломатические усилия без получения адекватных заверений с американской стороны относительно военных поставок или конечной цели назначения; их опасения не были облегчены после того, как Садат посетил Москву в октябре и вернулся с коммюнике, в котором были обещаны новые советские усилия по «укреплению» египетской военной мощи. (Даже Роджерс был вынужден публично «выразить сожаление» по поводу этого обязательства.)

К концу 1971 года раскол в нашем правительстве, зацикленность Государственного департамента на достижении недостижимых целей – и нехватка воображения у Советского Союза – привели к тупиковой ситуации, к которой я сам стремился по собственному замыслу.

Тогда, в декабре 1971 года, Никсон предпринял шаг, ставший началом установления моего оперативного контроля над ближневосточной дипломатией. Г-жа Меир посетила Никсона 2 декабря, и два руководителя достигли важного понимания как по стратегии, так и по тактике действий: пока будет на какое-то время отложено стремление к всеобъемлющему урегулированию. (Даже Государственный департамент пришел к выводу о том, что дорога завела в тупик.) Вместо этого будут продолжены усилия по достижению промежуточного соглашения с Египтом. Сиско проведет «переговоры с посредником» между Египтом и Израилем по официальным каналам. Но настоящие переговоры будут проводиться между израильским послом Рабином и мной, а также между Добрыниным и мной. Если на этих закрытых каналах будет достигнут прогресс, мы сможем снабдить этими результатами форум через «посредника». Другими словами, мы в итоге установили для Ближнего Востока такой же подход двух дорожек, характерный для наших других переговоров. Пока только одни египтяне отсутствовали в этой схеме; у меня была полная уверенность в том, что рано или поздно они присоединятся.

Неофициальные каналы исследований

Даже при наличии новых переговорных каналов я не видел необходимости в спешке. Сперва в начале 1972 года Сиско и Рабин должны были уладить ежегодно возникающий вопрос о военной помощи Израилю для того, чтобы избежать периодических ссор, которые возникали из-за попыток, тщетных, держать Израиль на коротком поводке и контролировать его действия. Мы всегда заканчивали тем, что выполняли просьбы Израиля, но только после политических споров дома, которые не содействовали продвижению переговоров, а, так или иначе, заставляли администрацию выглядеть слабой. После того как этот вопрос в итоге был разрешен, Израиль в начале февраля согласился на предложенные Госдепом «переговоры с посредником» – только для того, чтобы эта идея получила отказ со стороны Египта. Тем временем я попытался изучить, что конкретно было на уме у Советов. Были ли заходы в отношении промежуточного соглашения средством изменить существующую дипломатическую модель или продемонстрировать своим марионеткам нашу якобы пристрастную произраильскую позицию. Но прежде всего я рассчитал, что чем дольше будет идти процесс, тем вероятнее, что Садат попытается иметь дела с нами напрямую. Советы как посредник были определенно нашим запасным вариантом.

Ответ нам вскоре предстояло получить. Я начал обсуждения с Добрыниным в середине января 1972 года и быстро подтвердил, что гибкость Громыко была больше воображаемой, чем реальной. Советы по-прежнему демонстрировали свои мускулы, как они это делали всегда на протяжении работы нашей администрации. Негибко отстаивая арабскую программу-максимум, не желая идти ни на какие риски, они отступали на стандартные позиции даже тогда, когда обсуждали промежуточное соглашение по ситуации в районе Суэцкого канала. Добрынин, как и Громыко, был достаточно готов изучить разграничение, при условии, что оно будет неразрывно связано с общим урегулированием. Я следующим образом обобщил дилемму Москвы в памятной записке на имя президента: