Годы в Белом доме. Том 2

Ле Дык Тхо и Суан Тхюи продемонстрировали такое же чувство срочности относительно скорейшего завершения войны, как и 15 сентября. Они потратили первые два часа, излагая рабочую программу (глафик, как произнес северовьетнамский переводчик Нгуен Динь Фуонг)[129], предназначенную для завершения урегулирования в течение месяца. Этот глафик вскоре предстал в виде эпической поэмы борьбы Ханоя за освобождение как ритуал открытия наших переговоров. Ле Дык Тхо, как правило, выдвигал свои рекомендации по ускорению переговоров как вступительную молитву. Я, соответственно, отвечал на это. Мы обменивались выступлениями, поскольку я рассматривал это как отличную тему, как и любую другую, чтобы потянуть время так, чтобы надавить на Ханой с его же установленным конечным сроком. И, наконец, я согласился бы с «глафиком». Ле Дык Тхо тогда записал бы это в своем маленьком блокнотике, страницы которого были разлинованы голубыми квадратами, тем самым придавая торжественности этому моменту. В следующую нашу встречу все повторилось бы. «Глафик», однако, был бы сдвинут на столько времени, сколько прошло с предыдущей встречи. Однажды в отчаянии Ле Дык Тхо воззвал: «Я записываю, но хочу, чтобы вы знали, что я не верю этому».

Когда мы, в конце концов, перешли к существу вопроса, Ле Дык Тхо вернулся к идее моего визита в Ханой для преодоления последних разногласий. Это было включено в «глафик» гипотетически, если мы завершим переговоры. После делового обзора по пунктам разногласий и общих моментов между позициями двух сторон Ле Дык Тхо выдвинул еще одно всеобъемлющее предложение, четвертое на пяти встречах. (В прошлом они твердо стояли на своих планах в течение, по крайней мере, полугода.) Он сделал это даже после того, как я сказал, что воздержусь от высказывания каких-либо новых идей для того, чтобы проанализировать его высказывание сегодня вечером. (Все оказалось к лучшему; все, что у меня было, так это только незначительные правки редакционного характера.)

Новый план Ле Дык Тхо, – который он назвал своим «последним» предложением, – отбрасывал дальнейшие покровы с коммунистического требования трехстороннего коалиционного правительства и двигался дальше в направлении нашего предложения, что сводилось фактически к смешанной избирательной комиссии. Он по-прежнему призывал к «временному правительству национального согласия» без Нгуен Ван Тхиеу, но в очередной раз сокращал его полномочия; правительство национального согласия должно быть консультативным по отношению к существующим правительствам с расплывчатыми обязанностями посредничества между двумя сторонами и с отсутствием как правоприменительных полномочий, так и права проведения внешней политики. Оно, как и предложенный нами комитет национального примирения, будет «действовать в соответствии с принципом единогласия», – то есть любой член имеет право вето, что гарантирует его слабость даже для его ограниченных функций. Оно оставалось неприемлемым, но «с точки зрения Ханоя, это представляет собой важный сдвиг», как позже я докладывал президенту. Это не было «непоследовательным» шагом, по моему мнению, «при том, что их коалиционное правительство, в конечном счете, превращалось бы в ничего не значащий комитет с тем, чтобы дать спасительное прикрытие для прекращения огня без покидания занятых мест и для фактического территориального контроля для обеих сторон».

И даже еще большей и впечатляющей уступкой было предложение Ле Дык Тхо о том, чтобы после урегулирования войска Ханоя покинули как Лаос, так и Камбоджу, и что наши военнопленные в Лаосе будут освобождены. (Он сказал, что нет американских военнопленных в Камбодже.) Это был примечательный прорыв. Мы настаивали на прекращении огня по всему Индокитаю. Мы оказывали давление с целью освобождения всех наших военнопленных, удерживаемых в Индокитае. Мы требовали ухода северных вьетнамцев из других стран Индокитая. Ни одно из этих требований, за исключением возвращения пленных, не имело большой внутренней поддержки в Америке, и, тем не менее, все они были в процессе реализации. Даже качество закусок, которые нам предлагались, значительно повысилось. На следующий день, 27 сентября, они предложили нам икру, чипсы из креветочной муки, белое вино и шерри в дополнение к фруктам и весенним блинчикам.

Поскольку наша стратегия, как представлялось, работала, я ограничился передачей коротких проектов по таким вопросам, как международные гарантии, технические моменты, связанные с международным контролем прекращения огня, и обмен пленными. А так как Ле Дык Тхо давил все сильнее и сильнее, добиваясь скорейшего продвижения, он выразил негодование по поводу того, что я продвигался вперед с черепашьей скоростью и занимался второстепенными вопросами – что было правдой.