Годы в Белом доме. Том 2

Что же касается американской реакции на нарушения, то я подтвердил заверения Никсона о том, что в случае многочисленных нарушений с северовьетнамской стороны Соединенные Штаты будут добиваться выполнения соглашения. Позднее был выдвинут аргумент о том, что не в силах президента давать такие заверения без явно выраженного согласия конгресса. Эта мысль совершенно не приходила нам в голову, она поразила бы нас как немыслимая, чтобы Соединенные Штаты, воевавшие долгие года и потерявшие 45 тысяч человеческих жизней в борьбе за правое дело, стояли бы в сторонке, когда мирный договор, ставший достижением их жертв, грубо нарушался бы. Дипломатия не могла выжить при такой казуистике. Переговоры превращались бы в упражнения в цинизме; ни одно соглашение при таком подходе не могло бы соблюдаться. Во Вьетнаме это означало, что соглашение являлось бы откровенной уловкой, означавшей капитуляцию. Мы могли бы это проделать раньше и с гораздо меньшей болью. Честь, достоинство, доверие и международное право, все вместе взятое, казалось совершенно бесспорным, что мы должны обещать соблюдать договор и следить за его соблюдением другими. Что еще мог бы означать торжественный договор об окончании войны, ратифицированный международной конференцией? Эта мысль была высказана при личной встрече с Тхиеу и его сотрудниками. Она была высказана публично Никсоном, Эллиотом Ричардсоном (когда он был министром обороны), мной и другими официальными лицами[135]. Нам казалось, что это менее всего вызывающий противоречия вопрос из всех поднятых этим соглашением. Мы считали, что будет в лучшей морально-политической позиции для того, чтобы помочь Сайгону сохранять свою свободу во имя мирной программы, которой американский народ мог бы гордиться, чем в ситуации бесконечных военных действий, из-за которых наша страна разрывалась на части. Можно ли оправдать такое суждение в нормальной обстановке, навсегда останется неизвестно. Вскоре после подписания соглашения Уотергейт подорвал власть Никсона и взорвал дамбу, сдерживавшую антивоенные резолюции конгресса. Это вновь дало волю вызывающим расколы страстям, которые мы старались усмирить, заключая мир. Это дало тем, кто заинтересован более всего в отстаивании довода десятилетия протеста, еще одну возможность – и на этот раз успешную – вести дела на руинах независимости Южного Вьетнама.

Первые проявления недовольства

Ни один из членов американской команды в президентском дворце в Сайгоне в тот октябрь и думать не мог о таком развитии событий. Мы искренне верили, что сохраняем как принципы Америки, так и свободу Южного Вьетнама. Мы были разочарованы не сомнениями у себя на родине, а кажущейся неспособностью Нгуен Ван Тхиеу оценить свой шанс. Даже генерал Абрамс, обычно такой молчун, вмешался 20 октября для того, чтобы побудить Тхиеу принять этот проект соглашения: