Годы в Белом доме. Том 2

«Знакомый стиль начинает проявляться. В результате мы оказались в сложном положении. Если Ханой снова отступит в связи с нашим последним сообщением, а я потом откажусь совершить поездку, они ясно будут знать, в чем у нас трудности. У них тогда будут все основания обратиться к общественности и потребовать, чтобы мы подписали урегулирование, с которым мы уже согласились».

Мое предсказание оказалось правильным. Вечером 21 октября Ханой вновь принял все наши требования. Северные вьетнамцы согласились со всеми нашими формулировками в отношении Лаоса и Камбоджи. Они проинформировали нас о том, что нет американских пленных в Камбодже, но пленные в Лаосе будут освобождены вместе со всеми американцами, удерживаемыми в Северном и Южном Вьетнаме. Они согласились также с новым «глафиком», который я передал 20 октября. Наша стратегия работала везде с блестящим успехом – за исключением наших союзников в Сайгоне. Факты таковы, как Хэйг отмечал в одной телеграмме, что «мы сейчас находимся в трудном положении, и ваша встреча с Тхиеу сегодня утром становится решающей».

К счастью (с учетом обстоятельств), Ханой совершил одну ошибку, которая дала настоящее оправдание для затягивания дела. Уважаемый журналист Арно де Боршгрейв неожиданно получил визу для посещения Ханоя. Примечательным это событие сделал тот факт, что он ее не запрашивал. Оказавшись там, он получил разрешение взять интервью у премьер-министра Фам Ван Донга, которое не запрашивал. Интервью должны были опубликовать 23 октября, пока я все еще был в Сайгоне, когда, как Ханой знал, я буду в процессе получения южновьетнамского согласия[136]. Вероятно, Ханой организовал этот репортаж, когда он все еще исходил из более раннего «глафика», согласно которому я уже должен был бы быть в Ханое в день публикации. Интервью в любом случае было оскорбительным злонамеренным шагом, а в связи с отсрочкой почти роковым. Поскольку Фам Ван Донг в интервью выдвинул тенденциозное северовьетнамское толкование проекта соглашения, отличавшееся не только от нашей интерпретации согласованного на переговорах текста. Нгуен Ван Тхиеу был описан как «утративший связь с реальностью»; должна быть учреждена «трехсторонняя коалиция переходного периода»; все заключенные с обеих сторон (включая гражданские лица) должны быть освобождены; Америка должна выплатить репарации. Де Боршгрейв сообщал, что Ханой уже информирует иностранных дипломатов о завершенном соглашении и готовится к празднествам, которые представляются ему как «празднование победы». Интервью Фам Ван Донга должно было спровоцировать южных вьетнамцев и осложнить их самые серьезные подозрения. Оно также давало нам понять, что недавняя гибкость Ле Дык Тхо была вызвана создавшимися обстоятельствами и потребностями, а не изменением позиции. Но интервью демонстрировало слабость, как, впрочем, и двойственность. Фам Ван Донг признал, что Нгуен Ван Тхиеу останется после урегулирования. Под тенденциозной фразеологией он ясно дал понять, что соглашение означает фактически прекращение огня с сохранением занимаемых позиций, до сего времени пренебрежительно отвергавшееся Ханоем. «Две армии и две администрации» останутся действовать на юге.

Примерно в то же самое время от Никсона пришла телеграмма, дававшая мне указания, с чем мы все были согласны, по проведению решающей встречи с Тхиеу утром 22 октября. Мне следовало довести его до предела, но не до взрыва. То же самое я должен был сделать и с Ханоем. Самым лучшим выходом было бы отложить финальное соглашение на срок после дня выборов и сделать так, чтобы две вьетнамские стороны затихли на это время. Указания не излагали, как я должен все это сделать. (Они напоминали мне человека, который во время Второй мировой войны сказал, что метод, при помощи которого можно было бы решить проблему подводных лодок, состоит в том, чтобы нагреть океан и заставить их всплыть в кипятке на поверхность. Когда его спросили, как этого добиться, он ответил: «Я высказал вам идею, техническое решение за вами».) Но если указания Никсона не давали четко изложенного курса действий, они не оставляли сомнения в том, что соображения, связанные с выборами, все больше и больше толкают Никсона на то, чтобы отложить решение, а не ускорять его, как позже представят это его критики.

Более полезным было письмо от Никсона Нгуен Ван Тхиеу, составленное самим президентом. В нем Никсон повторил, что он считает соглашение в его нынешнем виде полностью приемлемым. И он добавил серьезное предупреждение, которое должно было оказаться весьма болезненным после всего того, что мы проделали в поддержку Нгуен Ван Тхиеу: