Годы в Белом доме. Том 2

Секретные взаимопонимания оказались намного сложнее. Ханой был уверен в своем влиянии на союзника в Лаосе, на Патет Лао. Ле Дык Тхо в силу этого обещал добиться прекращения огня в Лаосе в течение 30 дней со дня прекращения огня во Вьетнаме и подписать понимание на сей счет. В том же, что касается Камбоджи, Ле Дык Тхо утверждал, что Ханой имеет меньше влияния на красных кхмеров. Он дал только общие устные заверения, что как только война прекратится в Лаосе и Вьетнаме, «не будет никакого смысла продолжать войну в Камбодже». После неоднократных усилий заполучить более четкое обязательство по прекращению огня в Камбодже, я смог добыть не более чем письменное подтверждение того, что Ле Дык Тхо сказал мне устно. Я решил надавить на Лон Нола, чтобы он предложил прекращение огня в одностороннем порядке, как только парижское соглашение будет подписано (что он и сделал), и предупредил Ле Дык Тхо, что, если красные кхмеры отреагируют новым наступлением, это будет «противоречить… постулату, на котором базируется это соглашение»⁸. Я был готов поставить на то, что войска Лон Нола при нашей скромной поддержке могли бы сдержать местных камбоджийских коммунистов, если северовьетнамские войска были бы выведены, а северовьетнамское проникновение прекращено. В действительности у нас почти не оставалось выбора. Дома не было бы никакой поддержки отказу от соглашения по Вьетнаму, которое возвращало бы наших пленных и вело бы к выводу северных вьетнамцев из стран Индокитая, просто из-за того, что прекращение огня в Камбодже было гораздо менее безупречным.

Я отправил Билла Салливана в Бангкок и Вьентьян, потому что он знал руководство Таиланда и Лаоса, проработав с ним, когда был послом в Лаосе. Он вернулся с их единодушным одобрением. По словам Салливана, Суванна Фума воскликнул: «Они потерпели полное поражение». Реакция тайского руководства была аналогичной. Но из-за нашей ограниченной помощи и двойственного урегулирования положения по Камбодже я посчитал, что обязан проинформировать Лон Нола лично.

Это была позорная встреча. Хотя у Лон Нола была подлинная причина для беспокойства, не было никаких мелочных придирок в духе Сайгона или же его надменности. Камбоджийцы, которые получали такую микроскопическую долю от ежегодной помощи, направляемой Сайгону, продолжали доверять нам. Лон Нол одобрил все, что мы делали, понимая, что его страна была единственной страной в Индокитае, не получившей конкретную дату установления прекращения огня, – хотя северные вьетнамцы были обязаны беспрекословно вывести свои войска. Лон Нол даже пообещал выступить с заявлением и выразить мощную поддержку соглашению, когда о нем будет объявлено.