《Гойда》 (оригинал с Фикбука, слэш)

Афанасий оставил бутыль за столом, а сам опустился на скамью, будучи чуть поодаль.

Басманов взялся за водку и лихо принялся её глушить. Избитые губы, дёсна и язык резко обожглись, и Фёдор отстранился, бессильно опустившись за стол.

За окном тоскливо скулил северный ветер.

В избушке затянулось унылое молчание.

Сглотнув, Фёдор коснулся разбитой губы. Досадно цокнув, юноша вновь хлебнул с горла, да кашлянул пару раз, поперхнувшись.

Афанасий лишь мельком поглядывал на Фёдора. Когда же князь поднял очи, плечи Басманов дрожали.

Фёдор опустил голову, да глядел пред собой, на стол, на собственные руки, сжатые в кулаки. С уст срывался сиплый вздох. Юноша дважды шмыгнул носом.

Сорвавшийся крик ужаснул Вяземского. Князь замер, боясь пошевельнуться, покуда Басманов задыхался отчаянным хрипом.

Афанасий мучительно отринул всякую мысль об любом прикосновении, ведая, сколь изувечено тело юноши, и тем паче явственнее выступили увечья души Фёдора.

Вяземский мог лишь безучастно внимать этому рвущему, безумному плачу.

…

Наступило пасмурное тихое утро.

Фёдор отошёл от тяжёлого сна с резким вздохом. Басманов несколько мгновений пялился сонными глазами в потолок. Сухие губы горели пуще прежнего, и всё лицо ныло гнусным синяком. Даже медленное ленивое моргание давалось с болью, но не это сейчас гложило Фёдора.

Он явственно помнил пробуждение средь ночи, и помнил, как напился, и помнил, как отрубился прямо за столом.

Привставая на печи, Фёдор осторожно потёр затылок и размял шею.

Сглотнув, юноша ступил голыми ногами на холодный пол.

Подходя к окошку, юноша опирался на печь, стол, стену, да, наконец, рухнул на скамью, тихо промычав себе под нос.

Фёдор отворил дряхленькие ставни и не глядя зачерпнул снег. Фёдор огляделся последний раз, уж уяснив, что Вяземского нынче нету.

С глубоким вздохом, юноша растёр горсть снега по лицу. Пощипывая сбитые скулы, нос и губы, морозный холод помог пробудиться от тяжёлого пьяного сна. Фёдор охотно зачерпнув ещё, растирая шею, грудь, отерев руки.

В это мгновение раздался скрип. На пороге избёнки появился Вяземский. Фёдор невольно свёл брови, и внимательно следил за Афанасием.

Князь глубоко вздохнул, быть может, чему-то огорчившись, быть может, утомлённый трудом с раннего утра. Всяко, Афанасий коротко кивнул Фёдору, и парень ответил кивком, чуть расслабя лицо, и вновь прислонивши холодный снег к лицу.

Вяземский кинул охапку дров сушиться к печи и опустился на скамью.

- Афонь, - тихо молвил Фёдор.

По спине князя пробежал холодок, он не признал голоса юноши – до того он звучал глухо. Всяко, князь кивнул.

Только сейчас, в мутном и блёклом свете северного утра Афанасий приметил несколько седых волосков в смольной пряди юноши.

Вяземский порешил уж не пялиться.

- Что случилось-то? – слабо ухмыльнулся Басманов.

Афанасий подался назад, проводя по своей шее. Его плечи заметно поднялись, покуда с уст сошёл тяжкий вздох. Князь поджал губы, покуда его опасливый взор коротко метнулся на Фёдора и скорее прочь, прочь.

Постукивая пальцами по столу, князь собирался с мыслями.

- Что-что… - молвил Вяземский и прочистил горло, - Заговор.

Фёдор вскинул брови, и кривая улыбка дрогнула на его устах. Сведя брови, Басманов заглянул в глаза князя.

- Отца моего кто убил? – твёрдо произнёс Басманов.

- Малюта, - тотчас же ответил Афанасий.

Юноша поджал дрогнувшие губы и кивнул, и его взор медленно обошёл избу.

Афанасий, угадывая Фёдора, достал бутыль водки и две стопки. Покуда князь наливал им, никто не проронил ни слова.

- И Федь, - молвил князь, подавая водку юноше.

Басманов медленно повёл головой.

- Отец бы гордился тобой, - произнёс Вяземский, насилу унимая дрожь в своём голосе.

Фёдор замер, крепче сжав стопку. Прикусив губу, юноша усмехнулся слишком весело, слишком громко. В той мгновенной надломленной усмешке сорвалось безутешное, лютое отчаяние. Басманов слишком поздно заметил подступившую влагу к глазам. Стиснув зубы, Фёдор отвёл взор и вытер глаза, да разом выпил стопку.

…

Прошёл ещё день.

Фёдор сидел у окна и с замиранием сердца глядел, как князь Вяземский встречает гонца подле церкви. Басманов с трепетом глядел, как фигура князя всё близится и близится, и когда Вяземский стал оказался на пороге, Фёдор вышел к нему навстречу – благо, юноша окреп для того, чтобы держаться на ногах.

- Скверно, - одним словом Вяземский обрушил всё.

Фёдор свёл брови и замотал головой.

- Да быть того не может! – негодуя, процедил Басманов.

- И всяко, - Вяземский прошёл внутрь, разводя руками, - воротиться тебе никак нельзя.

Фёдор всё стоял, не веря услышанному.

Князь сглотнул, и, проведя рукой по лицу, всплеснул руками.

- Владыка не удостоил тебя не то, что крестом, но и попросту погребеньем. Малюта с Морозовым остались на местах. Мне жаль, Федь, - и не успел Вяземский домолвить, как Басманов злостно огрызнулся.

- Катись к чёрту с жалостью своей! – рявкнул Фёдор, - Мне надо предстать пред владыкой! Не затем ли ты вообще возишься со мною?

Вяземский обернулся, сведя брови.