Голодные игры от лица Пита Мелларка (СИ)

— Скорее всего нет, — признаю я. Оказывается я — мастер по части разведения огня; скоро сырые ветки горят так, что треск стоит. Тем временем Китнисс подготавливает к жарке кроликов и белку. Коренья, завернув в листья, пекем прямо в углях. Катон так и не объявляется.

Китнисс хочет подняться повыше на лесистый холм, найти подходящее дерево и устроиться на ночь, но я высказываюсь против:

— Я не умею лазать по деревьям, как ты, да еще с больной ногой. К тому же вряд ли я смогу уснуть в пятидесяти футах от земли.

— Внизу ночевать опасно.

— Может, возвратимся в пещеру? — предлагаю я. — Там рядом вода, и удобно обороняться.

Я жду долгий монолог из упреков и ругательств, но она обнимает меня за шею и целует.

— Почему бы и нет. Давай возвратимся.

Вот это облегчение.

— Я и не надеялся, что ты так легко согласишься.

Уходя, подбрасываем в костер сучьев. Так он будет дымить еще несколько часов, хотя я сомневаюсь, что Катона можно этим обмануть. Вода в ручье заметно спала, и течение снова стало неторопливым. Китнисс предлагает идти по дну. Я с гоотовностью соглашаюсь. Хотя мы подкрепились кроликом и идем под уклон, дорога кажется нескончаемой. За день мы умаялись, и по-прежнему очень хочется есть.

Под конец мы едва передвигаем ноги. Уже вечер, солнце спустилось до самого горизонта. Наполняем бутыли водой и, обессиленные, забираемся по пологому склону в свое старое логово. В этих диких и неприютных местах пещера почти стала нашим домом. И в ней нам будет теплее, чем на дереве; с запада подул довольно крепкий ветер. Китнисс раскладывает наш ужин. Не доев своей порции, я начинаю клевать носом. После стольких дней бездействия сегодняшняя вылазка была для меня слишком трудной. Едва забравшись в спальный мешок, я отключаюсь. Все время мне снятся кошмары. Две девушки, которых я убил, преследуют меня. Они по очереди метают ножи в мою сторону, я бегу от них со всех ног. Вдруг я падаю в яму. Земля в яме залита кровью. Я не могу понять откуда тут столько крови. Осматриваюсь. Поднимаю голову и вижу, как Катон выпускает из Китнисс кровь.

Резко открыв глаза, я вижу Китнисс, сидящую рядом. Краем глаза замечаю, что вот вот начнется рассвет.

— Я проспал всю ночь. Это нечестно, Китнисс. Почему ты меня не разбудила?

Потянувшись, она заползает в мешок.

— Посплю теперь. Разбуди, если будет что-нибудь интересное.

Китнисс быстро засыпает. Меня тревожит какое-то чувство… Что будет, когда мы встретимся с Катоном? Его трудно одолеть. Возьму его на себя. Надеюсь Китнисс сможет его застрелить. Вдруг я слышу тихий голос из спального мешка:

— Прим… Гейл… нет! Пожалуйста…

Кошмар? Скорее всего да. Гейл? Он еще ей дорог. Но кто дороже? Я хочу поскорее закончить игры, но боюсь, что будет с нами если мы вернемся. Здесь нет Хоторна. Здесь нет её родных. Я единственный человек, который рядом с ней. Я боюсь, что она запуталась в себе. Вдруг там я ей не буду нужен? Китнисс хмурит брови и открывает глаза:

— Наш друг не показывался? — спрашивает она. Я качаю головой.

— Нет. Его ненавязчивость начинает меня беспокоить.

— Интересно, сколько еще будут ждать распорядители, пока не сгонят нас вместе?

— Лиса погибла почти сутки назад, зрители наверняка сделали ставки и уже заскучали.

— Да, у меня предчувствие, что это будет сегодня, — говорит она. — Знать бы, как они это сделают.

Я молчу. Что тут можно ответить?

— Что ж, пока ничего не происходит, нет смысла терять день охоты. Только вначале надо как следует подкрепиться. Вдруг что-то случится по дороге, — говорит она.

Я собираю наши вещи, а Китнисс раскладывает еду для сытного обеда: крольчатину, коренья, зелень. Про запас оставляем только белку и яблоко.

Мы едим, и рядом с нами вырастает гора кроличьих косточек.

Мы покидаем пещеру, теперь уже навсегда. Скорее всего, другой ночи на арене уже не будет. Так или иначе, живыми или мертвыми, сегодня мы отсюда выберемся. На прощание я дружески похлопываю скалу, и мы спускаемся к ручью умыться. Кожа прямо зудит от предвкушения прохладной воды. Тут мы приходим к ручью. Точнее, к тому, что было ручьем. Теперь это лишь пересохшее русло. Китнисс пробует его на ощупь.

— Даже грязь высохла. Должно быть, воду спустили ночью, — говорит она.

— Озеро, — говорю я. — Вот куда они нас заманивают.

— Может, есть еще пруды и родники, — говорит она с надеждой.

— Надо проверить, — отвечаю я, не желая её огорчать, но понимая что ничего мы не найдем.

— Ты прав. Они собирают нас к озеру, — говорит она. У озера открытое место, ничто не мешает взгляду. Зрители увидят кровавую бойню во всех подробностях. — Пойдем сразу или подождем, пока закончится вода?

— Лучше сразу. Сейчас мы сытые и отдохнувшие. Пусть скорее все закончится.

Странно. Такое чувство, будто Игры начинаются заново. Двадцать один трибут мертв, но Катон по-прежнему жив. А разве не он всегда был главным нашим врагом, тем, кого мы должны были убить сразу? Китнисс не одна, вместе мы справимся.

— Двое против одного. Легче легкого, — говорю я.

— Следующий раз обедать будем в Капитолии.

— Точно.