Голос блокадного Ленинграда

    Словно строфы — недели и дни в Ленинграде,
    мне заглавья запомнить хотя б:
    «Прибыл крымский мускат…»
    На исходе пучки виноградин,
    винный запах антоновок сытит октябрь.

    Это строфы элегий,
    желтеющих в библиотеках,
    опадающих с выступов перистых од:
    «Льды идут на Кронштадт,
    промерзают сибирские реки,
    ледоколы готовятся в зимний поход».
   . . . . . . . . . . .
    Но такие горячие строки доверить кому нам?
    Только руку протянешь —
    обуглится, скорчится — шрам…
    Говорю о стихе
    однодневной Кантонской коммуны,
    на газетах распластанной по вечерам.

    Но сначала — Кантон. И народ, и кумач на просторе;
    после РОСТА рыдающая на столбах.
    А потом, леденя, в почерневшем свинцовом наборе
    отливаются петли, и раны, и храп на губах.

    А потом — митингуют, и двор заводской поднимает
    на плечах, на бровях,
    на мурашках ознобленных рук —
    рис, и мясо, и кровли повстанцам Китая,
    и протесты,
    железом запахшие вдруг…

Декабрь 1927

" О, если б ясную, как пламя, "

    О, если б ясную, как пламя,
    иную душу раздобыть.
    Одной из лучших между вами,
    друзья, прославиться, прожить.

    Не для корысти и забавы,
    не для тщеславия хочу
    людской любви и верной славы,
    подобной звездному лучу.

    Звезда умрет — сиянье мчится
    сквозь бездны душ, и лет, и тьмы, —
    и скажет тот, кто вновь родится:
    «Ее впервые видим мы».

    Быть может, с дальним поколеньем,
    жива, горда и хороша,
    его труды и вдохновенья
    переживет моя душа.

    И вот тружусь и не скрываю:
    о да, я лучшей быть хочу,
    о да, любви людской желаю,
    подобной звездному лучу.

1927, Невская застава

" Как на озерном хуторе "

    Как на озерном хуторе
    с Крещенья ждут меня —
    стреножены, запутаны
    ноги у коня…

    Там вызорили яро
    в киноварь дугу
    и пращурный, угарный
    бубенчик берегут…

    Встречали неустанно
    под снежный синий порск,
    а я от полустанка
    за сотню лет и верст…

    Встречали, да не встретили,
    гадали — почему?
   …Полночный полоз метил
    обратную кайму…

    И пел полночный полоз
    сосновой стороной,
    как в тот же вечер голос —
    далекий голос мой:

    «Ты девять раз еще — назад
    вернешься, не взглянув
    сквозь финские мои глаза
    в иную глубину…

    Вернись, забыть готовый,
    и путы перережь,
    пусть конские подковы
    дичают в пустыре…

    И киноварь не порти зря,
    и в омут выкинь бубенец —
    на омутах,
    на пустырях
    моя судьба
    и мой конец…»

1927 или 1928

ПРИЗЫВНАЯ