Голос моря

– Еще поймешь. – Потом выпустила руку девушки. – Самое ненавистное женщины быстро учатся прятать в самых дальних уголках души… А теперь ступай в нашу маленькую библиотеку и найди музыку Латифа Болата. Он хорошо умеет играть на струнах сердца. Спокойной ночи. Завтра обсудим, что значат для нас его песни.

Нехир свернула налево, оставив Аяану одну в медленно дышащем от беспокойства доме. В библиотеке она разыскала не только музыку Латифа Болата, как велели, но и Прайснера, который играл до того, а позднее, уже в своей комнате, включила телефон, чтобы перевести текст песни. «День слез» отсылал к древним христианским обрядам для умерших. Вскоре на экране всплыли слова на английском:

О, в тот день траура и слез
Из праха человек воскрес.
К суду ты подготовь его.
Милостивый Боже, пощади его!

Аяана с колотящимся сердцем пробежала глазами по строкам, чувствуя, как ее все глубже затягивает на дно. Во что она ввязалась? Еще несколько дней, и нужно будет придумать предлог для отъезда.

От стука в дверь Аяана едва не подпрыгнула и удивилась, увидев Корая, так как ожидала появления Нехир.

– Я… – начал он. – Прости…

– Ничего, – инстинктивно сказала девушка, впустила его в комнату и закрыла дверь.

Корай упал в объятия Аяаны и разрыдался. Она молча поглаживала его по волосам и размышляла о прочитанных словах песни, музыка которой крутилась в голове. Слезы оставили пятна на платье.

Наконец мужчина выдохнул, отстранился и вытер слезы, после чего поцеловал девушку в губы, поблагодарил и вышел.

Аяана провела пальцами по губам и уставилась в пустоту. Потом села на край кровати и застыла неподвижно. Глубинные течения. На ум пришло предупреждение Мухиддина во время одного из их занятий: «В таких течениях кроется особая опасность, как в готовой к нападению змее. Такие злонамеренные потоки слегка подталкивают несчастных прочь от безопасных вод, пока жертва не осознает, что осталось лишь уповать на милость необузданных сил природы».

Аяана взяла телефон, вбила в строку поиска «Латиф Болат» и выбрала наугад одну песню. Началось воспроизведение, однако мысли витали возле слов «Дня слез».

В эту ночь заснуть так и не удалось. Оставалось наблюдать за яркой, чистой луной.

71

– Когда я упоминаю о Марракеше, что ты представляешь?

«Ничего», – подумала Аяана, но вслух ответила: – Песок?

Она вздохнула, оглядев разложенные ворохи с образцами тканей, заполнявшие все свободное пространство.

– Песок и пурпур! – воскликнула Нехир. – Кубба аль-Баадийин. Верблюды. Это омерзительные существа, но мы должны помнить о самых ярких приметах пустыни. Элегантная простота. Красота. Дюны и барханы очень красивы. Каждая комната будет посвящена крупицам кварца, то есть песку. – Она улыбнулась Аяане. – Я так счастлива, что ты рядом. – Затем изящно пожала плечами, возводя выразительные глаза танцовщицы к потолку.

К концу утра девушка осознала, что ее главная роль – восхищаться любому решению Нехир. Та, довольная уступчивостью помощницы, сказала:

– Скоро вы с Кораем объявите о помолвке?

– О помолвке? – пискнула Аяана, не удостоившись внимания женщины, и про себя простонала.

– Африка никогда раньше не приходила мне в голову, – после паузы продолжила Нехир. – И неудивительно: ходит так много ужасных слухов, которые заставляют тревожиться. – Она одарила девушку лучезарной улыбкой. – Но теперь, как и сын, я очарована и вижу, что он оказался прав, поэтому настаиваю, чтобы вы переехали сюда. – Затем сжала ее руку в своей. – Пурпурная ткань с серебристыми нитями отлично подойдет для занавесок, как считаешь? – До того как Аяана успела открыть рот, женщина ответила сама: – Конечно подойдет.

Корая нигде не было видно, поэтому обсудить «помолвку» с ним никак не удавалось. Аяана начала подыскивать дешевые отели, где смогла бы вновь вдохнуть полной грудью, однако нельзя было отрицать и притягательность нового опыта: потрясающая одежда и макияж позволяли выглядеть как изысканные актрисы из фильмов, которые они с Мухиддином раньше смотрели. В конце концов девушка перестала искать отель и решила с головой погрузиться в книгу Хан Сона «Высокоскоростная железная дорога», привезенную с собой.

Аяана завела привычку просыпаться в полпятого утра и бродить по саду среди предрассветных цветов. Это время принадлежало ей одной. Когда она выходила, навстречу попадался худой, бледный англоговорящий мужчина с красными глазами, сопровождавший отца Корая. Незнакомец всегда будто ждал, пока откроется дверь, будто боялся сам сообщить о своем появлении. Поначалу он вздрагивал при встрече с Ааяной, словно опасался наказания, но на четвертое утро робко улыбнулся в ответ на ее приветствие по-арабски.