Голос моря

– Однажды в Момбасе, где училась та девушка, она заметила сияющее создание, украшенное золотом, увешанное сверкающими обещаниями, – тихо продолжила Мунира. – Когда оно говорило, остальные прислушивались. Заметила она его и полюбила с первого взгляда.

– Мой отец, – объявила Аяана, словно встретив его сама.

– Да, – подтвердила мать.

– Как он выглядел?

Мунира сражалась с собственным сердцем, стараясь припомнить лицо того, кого однажды, как ей казалось, любила больше жизни, больше смерти. Но остались лишь отголоски эмоций. Она ощутила резкий приступ ликования – изгнание завершено.

– Я не помню, – сообщила мать Аяане. – Не представляю больше его лица. – Добавила неуверенно: – Он был высоким, как ты.

Мунира не стала рассказывать дочери о том, как осталась одна, какой ужас испытывала, как умерла внутри. Поведала лишь минимум информации:

– Мы не сочетались законным браком. В этого мужчину я верила сильнее, чем в Бога, потому что могла потрогать. Понимаешь? – Согласие застыло на языке Аяаны. – Когда я зачала тебя, он ушел, а после длительных поисков выяснилось, что даже имя его оказалось ненастоящим.

– Угу, – неразборчиво пробормотала дочь.

– Я осталась одна, когда ты родилась. Сама судьба помогла тебе выжить. Мне пришлось много работать, чтобы вернуться на Пате. – Тишина. Мунира закончила историю: – Моя семья уехала, чтобы избежать позора.

Повисла пауза. Обе собеседницы ждали, что скажет другая.

– Из-за меня? – наконец нарушила молчание Аяана.

– Нет, из-за меня, – возразила мать, тяжело дыша.

– Почему ты не вышла замуж?

– То, что осталось от моей жизни, mwanangu, принадлежало только тебе. – Тишина. Мунира признала: – И потому что мне следовало повзрослеть.

Аяана потерла грудь напротив сердца, начиная понимать, что некоторые отсутствия являются частью мироздания и навсегда будут безлицыми и безымянными. Затем вытерла слезы. У нее есть отец. И спросила:

– Мухиддин ведь вернется? – Когда Мунира лишь тихо всхлипнула, Аяана внезапно добавила: – Я очень по тебе соскучилась, мама.

– И я, – прошептала та, не сразу обретя голос.

После этого телефонного разговора, который длился почти два часа, Аяана еще долго сидела в тишине за письменным столом, погруженная в раздумья.

88

Снаружи, перед менявшими цвет водами, которые казались обиженными и сморщенными, как неугодный пророк, Аяана задрожала и поплотнее закуталась в пальто. Она сидела на скамье рядом с фонтаном возле озера, ела роллы, скармливая любопытным птицам крошки, а велосипед лежал неподалеку на земле. Приближение Корая ощущалось, словно грозовая туча. Он опустился на скамью, уперся руками в колени и начал:

– Скажи мне, Аяана, – девушка продолжала игнорировать незваного собеседника, – говорят, ты отправилась в какой-то морской храм. Поездка оказалась полезной? – Она не ответила. – Похоже на то. А еще ходят слухи про твое окончание курса экстерном. Ты не собиралась мне об этом сообщить?

– Нет, – отрезала Аяана.

– Халвы? – предложил Корай.

– Нет, спасибо, – отказалась она.

– Может, все же халвы? – настаивал он, хоть и тихо. Затем взял ее за руки. – Любимая.

Аяана вздрогнула, но собралась, напустила на себя безразличный вид и снова принялась за еду.

– Супружеская измена и вероотступничество караются смертной казнью, – сообщил Корай и фыркнул. – По разным причинам у меня есть право на возмездие. – Он побарабанил кончиками пальцев по скамье.

Аяана бросила косой взгляд, оценивая угрозу, затем вернулась к прерванному поглощению пищи.

– Что ты на это скажешь, дорогая?

– Сдохни, Корай.

– Ты была одна в том «храме»? – прошептал он собеседнице на ухо, наклоняясь ближе.

– Конечно нет, – ответила Аяана, поддавшись мстительному порыву.

– С мужчиной?

– О, взгляни на тех непослушных маленьких птичек, – указала она подбородком на озеро.

– Он к тебе прикасался? – настойчиво выспрашивал Корай.

– Как там твои занятия? – смерив его ледяным взглядом, поинтересовалась Аяана.

– Где ты спала? – с опасным блеском в глазах собеседник навис над ней всем телом.

– Это ты разбил мои вазы? – хмуро уточнила девушка.

Его зрачки расширились. Корай прижался носом к шее Аяаны, а когда она попыталась высвободиться, ткнул в нервные окончания на руке и бедре. Обжигающая боль заставила девушку повалиться обратно на место.

– Кто он? – прорычал мужчина, дыша ей в лицо.

– Ай! – вскрикнула она, но Корай лишь надавил сильнее, отчего у Аяаны заслезились глаза. – Хватит!

– Так кто? – повторил он, хватая ее за волосы и дергая.

– Отвали, – сжав зубы, прошипела девушка.

– Неверный ответ, canim. Я могу сделать так… – Корай обхватил ладонями ее горло. – И так. – Сжал. – Все это в общественном месте с видом на озеро с лотосами… И никто не узнает, что ты умираешь, кроме меня… И тебя, естественно. Это и есть настоящая власть.