Голос моря

– Парень из Йемена не ел почти восемь лет, но его кормили насильно каждый день. – Он осекся. – Те звери похитили единственного сына у матери. – Потом поднял на Аяану ввалившиеся глаза и добавил хриплым голосом: – Те одержимые заставляли истекать души кровью и наслаждались этим. И убивали нас, потому что считали ненастоящими людьми.

Над землей пронесся теплый ветер. Вдали волны разбивались о берег. Bahari haishi zingo – «Море никогда не останавливается».

Аяана обхватила себя руками и пробормотала:

– Мы искали тебя очень, очень долго.

Снаружи доносились песни родившихся на острове за это время детей и шелест листвы в мангровых зарослях.

Покой.

Зирьяб долго прислушивался к тишине и наконец сказал:

– Пойду прогуляюсь к морю.

Мунира направлялась к дому, неся корзину с высохшей одеждой, и отвела глаза, когда пересекла порог.

Зирьяб протянул руку и спросил:

– Составишь мне компанию?

– Скоро, – прошептала Мунира, глядя себе под ноги.

Теплый ветер закружил возле Зирьяба, когда он вышел в бледно-желтый вечер. Не говоря ни слова, мать и дочь наблюдали за шагавшим в сторону моря мужчиной.

101

Завывания джиннов перед рассветом, опустошающий, неумолчный гул. Когда Аяана услышала эти дикие, полные страдания вопли, она накинула на себя первые попавшиеся вещи и поспешила к морю, чтобы посмотреть, нельзя ли помочь горюющему существу. Она добежала до конца тропинки, пересекла черту между красной землей и черным песком и увидела Зирьяба Раамиса. Он махал руками на небо и воду, бил по груди раскрытой ладонью, а волны врезались в его тело.

102

В ту ночь Зирьяб вернулся в свою прежнюю комнату в доме Мухиддина, подумав: «Если найдется мой отец, предатель, то обнаружит меня здесь». Но когда закрылась дверь, оперся на нее спиной и расплакался, пока никто не смотрел, вспоминая свои мечты, что Мунира вот-вот постучит. Вспоминая, как не спал, считая минуты до рассвета, когда можно будет пройти по лабиринтам улиц к дому жены и хоть ненадолго увидеть свою парящую в вышине Хуму.

Сейчас же они с женой постоянно бередили едва зажившие раны друг друга, пытались очертить новые границы.

– Твой отец вернется так же внезапно, как это сделал ты? – внезапно спросила его Мунира за завтраком.

– Эта мысль неотступно преследует меня каждый день, – тихо ответил Зирьяб, и на некоторое время тишину нарушало лишь позвякивание столовых приборов, затем он осмелился поинтересоваться: – И кого ты выберешь в этом случае?

Мунира отвернулась, следя за попытками младшей дочери подражать взрослым и есть самостоятельно. Это молчание острым ножом полоснуло мужчину по сердцу.

– Абиру, – наконец сказала жена.

– Дочь, – слабым голосом произнес Зирьяб.

Ложка выскользнула из его пальцев и упала. Он наклонился, чтобы поднять ее.

– Его дочь. – Мунира посмотрела собеседнику в глаза. – Твою сестру.

После этого они ели в полной тишине.

В один из дней Зирьяб решил навестить мастерскую Мехди, но по пути отвлекся, заметив мелькнувшее в мангровых зарослях желтое платье девочки, и последовал за ней, так как испытывал смутное беспокойство.

Там, сразу за грядой песчаных наносов, под большим старым деревом манго, маленькую гостью встречала целая делегация ворон, которые подлетали, подобно голубям. Зирьяб с интересом следил, как Абира разбрасывала крошки, собранные утром со стола, и прислушивался, как она мягко выговаривает коричневой птице с оранжевым клювом за то, что та стащила большой кусок прямо из рук девочки. Следовало отметить, что как раз накануне управляющий округом запустил очередную бессмысленную кампанию по борьбе с воронами. Похоже, дочь Муниры заделалась бунтаркой с самого детства.

Наблюдая за этой картиной, Зирьяб почувствовал, как сердце обволакивает расплавленный мед, а затем услышал незнакомый звук, в котором с удивлением узнал собственный смех, и тут же зажал рот рукой.

Абира застыла, затем обернулась на шум и увидела следившего за ней мужчину. Она напряглась, широко распахнув испуганные глаза, и решила прибегнуть к крайнему средству избежать наказания – слезам, если Зирьяб начнет ругаться. Однако он приложил палец к губам и начал преувеличенно осторожно отступать назад. Девочка рассмеялась.

На следующее утро, когда взгляды двух заговорщиков встретились над столом за завтраком, Зирьяб напоказ спрятал в карман кусок лепешки. С тех пор они стали кормить птиц вдвоем. Вороны слетались и милостиво принимали еду из рук людей, демонстрируя им доверие и проявляя особый интерес к мужчине. Тот поймал себя на том, что улыбается и Абира отвечает тем же.

Покой, приливы и отливы, ребенок и птицы. Как-то раз к ним припрыгал грач с поврежденной лапкой и принялся клевать крошки. Только тогда Зирьяб впустил в сердце размышления о девочке, своей нежданной сестре. Она смотрела на него, склонив голову набок, а в больших карих глазах блестело лукавство и приглашение поддержать игру.