Голос моря

Лишь много позже Лай Цзинь понял, что его приняли за вестника о судьбе, жизни и смерти другого человека – Мзи Китваны Кипифита. И действительно сумел кое-что сообщить.

Двое мальчишек прыгали вокруг Аяаны, пока она спаивала звенья на якорной цепи в мастерской Фунди Мехди. По радио ведущий мерно докладывал о состоянии приливов. Дети возбужденно тараторили, отрывая от работы, но по их бессвязным выкрикам девушка вскоре поняла, что на остров приплыл чужак и спрашивал о ней, а потом направился к дому Муниры, где его будет встречать Мвалиму Джума.

– Хорошо, спасибо, – кивнула Аяана мальчишкам и вернулась к прерванному занятию.

Мехди недоуменно посмотрел на нее, но пожал плечами. В новостях сообщили о надвигавшемся шторме с рекомендацией всем морякам вернуться на берег. Оба, не сговариваясь, бросили взгляд на небо. На кучевые облака уже набежала серебристая тень.

Ближе к закату, уже после вечерней молитвы, Аяана медленно приблизилась к дому матери и сначала прислушалась к доносившимся оттуда звукам: звяканью посуды, бесконечным вопросам Абиры. Та различила шаги старшей сестры и бросилась навстречу, выкрикивая ее имя, налетела с объятиями. Аяана внесла малышку внутрь и передала матери.

– Умывайся, – сказала Мунира, которая выглядела взволнованной.

– Кто у нас? – прошептала дочь.

– Китай, – всплеснув руками, ответила хозяйка дома.

Аяана невольно напряглась, потом набрала воздуха в легкие и проскользнула на кухню, чтобы помыть руки с лицом, откладывая неизбежную встречу с незваным гостем, поэтому долго оттирала огрубевшую от работы кожу на ладонях и сушила их потрепанным полотенцем. Сердце гулко колотилось, почти заглушая болтовню сестренки.

Наконец Аяана решилась выглянуть и увидела Лай Цзиня. Он стоял перед репродукцией Чжао Уцзи, которая висела на стене в рамке. Рядом в нише красовались две вазы, собранные из осколков и покрытые лаком.

Пытаясь проглотить ком в горле, Аяана шагнула в комнату. Не оборачиваясь, Лай Цзинь сказал на мандаринском:

– Розовый аромат твоей кожи – теперь я видел его источник. – Затем он взглянул на девушку, улыбнулся ей. – Я встретил потомков.

– Они теперь принадлежат Пате, – кивнула Аяана.

Лай Цзинь молча наблюдал, как она обходит его кругом, наслаждаясь ее растерянным видом.

– Ниорег… Пассажир с «Цингруи»… Он был здесь, на острове, – наконец сообщила девушка, нервно сжимая и разжимая пальцы. – Приехал, чтобы предать земле прах Делакши. – Она посмотрела на Лай Цзиня, встретив его взгляд, подошла ближе. – Ты знал, что она умерла?

– Да, и много раз хотел рассказать тебе об этом, – вздохнул гость и отвел глаза.

Его затопили воспоминания, как он распростерся рядом с Ниорегом, который закрыл собой тело Делакши. Вспомнил, как расширились зрачки умирающей женщины, а из ее ушей и носа текла кровь, впитываясь в одежду. Вспомнил, как рыдал великан. И всепоглощающую, оглушительную тишину. Лай Цзинь с трудом заставил себя поднять голову, весившую как сотня булыжников, зная, что будет обвинен в этой трагедии и пострадает за нее.

Он повернулся к Аяане, широко разведя в стороны ладони. Она перевела взгляд на окно, за которым виднелось море. Волны вздымались в предвкушении шторма. Разум же лихорадочно метался. Что можно сказать в подобной ситуации?

– Хочешь присесть? Кофе? – спросила наконец Аяана, но Лай Цзинь лишь отрицательно покачал головой, и тогда она продолжила: – В самолете по пути домой… На борту летело больше твоего народа, чем моего. Китай – это надвигающийся на Африку шторм. – Ее мысли метались в поисках понимания. Она подняла взгляд на собеседника. – Зачем ты явился?

– Хаяан, – сквозь стиснутые зубы произнес он, сжимая и разжимая кулаки. – Я не «Китай», а просто Лай Цзинь. И приехал лишь для того, чтобы разыскать тебя. Мужчина хотел повидать женщину. – В глазах его отражалась боль, когда он приблизился к Аяане. Она опустила голову и посмотрела себе под ноги. – Обычный мужчина, не представитель нации.

– Я ничего тебе не должна, – запинаясь, выдавила девушка, удивляясь про себя, насколько легко вновь оказалось перейти на мандаринский и насколько другой она себя чувствовала, когда разговаривала на другом языке.

– Я спас тебя. – Лай Цзинь приблизил свое лицо к ее.

– Потому что был капитаном корабля, – возразила Аяана.

– Твой долг. – Улыбаясь, он погладил ее по щеке. Воспоминания. – Я много путешествовал по Африке. Твоя страна очень большая. В некоторых местах, где дороги построил наш Китай… – блеск в глазах, – в автобусах я лгал, что приехал из Японии. Дороги мы проектируем хорошие.

Лай Цзинь с явным удовольствием сказал последние слова и фыркнул, кинув камень в огород жестокой мачехи. Во время путешествия по стране было стыдно наблюдать за лежащим неровными комьями асфальтом, за незавершенными краями трасс и другими следами небрежности родного народа. Испытывая чувство неловкости за ужасное качество работы над этими международными объектами, в качестве личного протеста Лай Цзинь представлялся человеком другой национальности.

– И кем же ты себя считаешь? – приподняв бровь, уточнила Аяана.