Голос моря

На берег Пате обрушился ураган, и только когда он утих, к пристани причалила лодка с одиннадцатью путешественниками. Стоило им оказаться на земле, как они начали радостно улыбаться и кланяться, а попав в город, носивший то же имя, что и остров, бросились с жаром пожимать руку того, кто стал причиной приезда. Мзи Китвана Кипифит переминался с ноги на ногу, опасаясь, что местные сочтут его действия бесчестными. Он приготовил подарок к визиту делегации, состоявшей из члена парламента, районного чиновника, высокого, худого и мрачного полицейского инспектора, а также из избранных имамов и шейхов Фазы, Сию и Пате. Старика охватила гордость, что он может распространить на приезжих знаменитое островное гостеприимство, стать хотя бы ненадолго одним из местных обитателей, а потому даже представился посетителям как «Мзи Китвана Кипифит», чем немало повеселил и удивил их. А затем удивил еще сильнее, ответив на вопросы на наречии кипате, которое освоил из рассказов старожилов.

Приехавшие доказали свою принадлежность к «своим» и вскоре изведали полный масштаб местного гостеприимства. Их приглашали на семейные ужины, укладывали спать в семейных домах, слушали с открытыми ртами. Посетители острова с благодарностью принимали заботу, смеялись в нужные моменты, дарили привезенные подарки в красных упаковках. И часто говорили о желании привести в гармонию прошлое и настоящее, отдать долг признательности. Правда, было не совсем ясно, кто должен уплатить этот долг: хозяева или гости. Последние посетили гробницы в виде куполов и пролили несколько вежливых слезинок, внимательно слушая пояснения Мзи Китваны на мандаринском. А еще часто упоминался Хаджи Махмуд Шамсуддин, известный также как Чжэн Хэ.

Один из отставных служащих Пате говорил так, словно погибший адмирал был жив, а события произошли совсем недавно:

– Разве не являлся он военным, чьей целью служило расширение границ империи? И разве не прибыл он к этим берегам из желания получать дань? Разве не угрожал нашим людям, заставляя их выполнить все требования под угрозой неминуемой войны? Об этом человеке вы говорите?

В воцарившейся тишине стало слышно, как жужжала муха. Один из гостей, краснея из-за необходимости отступить от приукрашенной официальной речи, рискнул возразить:

– Тогда была другая эпоха, другие нравы.

Его товарищи тут же продолжили разглагольствовать о портовых городах, о навигации, о картографах, о наследниках моряков, о попутных ветрах и воспоминаниях.

Позднее делегаты попросили разрешения взглянуть на принадлежавшие предкам некоторых семей горшки, кастрюли, тарелки и чашки, а по вечерам слушали передававшиеся из поколения в поколение истории, перечисление ветвей генеалогического древа, отмечая звучавшие знакомые имена. Несколько дней спустя четверо из гостей отправились на утренний лов с рыбаками по приглашению хозяев, испугав тех своей готовностью помочь. И тем, что перво-наперво сняли с себя одежду. А затем, на борту, принялись тянуть сети, расспрашивая о способах приготовления и разнице в ловле разных видов рыб. В заключение же раздали еще небольшие запакованные в красную обертку подарки. Если принимающая сторона и осталась недовольна качеством подношений, то никто этого не сказал. Двое делегатов присоединились к местным мужчинам на молитве в мечети, но даже там, когда представилась возможность рассказать о себе, говорили только о Хаджи Махмуде Шамсуддине. Прибывшие провели в исследованиях много дней, фотографируя и документируя почти каждый шаг, а когда жители Пате привыкли к ним, объявили о скором отъезде.

Через три месяца шестеро из гостей вернулись на остров, лишь немного опередив сезон муссонов, с его перелетными птицами и стрекозами. На этот раз в сопровождении сотрудников Национального музея Кении, женщины из глубинки, которая пила бутилированную воду, и троих мужчин, один из которых излагал мысли длинными монологами. Последние назвались экспертами по этнической принадлежности, а также объяснили островитянам термин «ДНК» и то, зачем им требуется собрать ее образцы.

В прошлом, шестьсот лет назад, невероятной силы шторм потопил как минимум шесть тысяч человек, а потерпевшие кораблекрушение остатки флота прибило к заросшим мангровыми деревьями берегам Пате, и выжившие моряки впервые ступили на черные пески местных пляжей. Некоторые покинули гостеприимный остров на попутных кораблях и уплыли обратно в Китай, но большинство остались, объявив шахаду и приняв новую веру через очистительное омовение. Они появились в белых одеяниях под новыми именами с новыми женами и принесли обет блюсти интересы лишь нового дома – острова Пате. Поговаривали, что бывшие моряки уступили прошлому лишь тем, что назвали жилые районы, где поселились, «Шанхай», чтобы помнить погибших товарищей. Время и местные обитатели сократили слово до «Шанга», что означало «ожерелье» или «хомут». Таким образом, позабытые корни могли быть и украшением, и лишением свободы.

30