Голос моря

На остров Пате завывающие ветра и новости донесли слухи о происходящем на арабских землях, донесли запах революции. Жители собирались вокруг работающих на батареях телевизоров и радио, чтобы узнать последнюю информацию – не столько ради вдохновения, сколько ради понимания.

Тем временем в совсем другом месте результаты теста ДНК подтвердили взаимосвязь некоторых семей Пате с Китаем. Делегаты объявили, что ищут того, кто мог бы объединить прошлое и настоящее, чтобы иметь совместное будущее. Они искали того, кто мог бы олицетворять дух разделенного наследия вдали от дома. В мечети один из мужчин сказал, что они ищут houyi – Потомка.

Четыре делегата приблизились к дому Муниры и Аяаны, неся дары: фарфоровый сервиз, два мобильных телефона, рулон шелка, огромный красный конверт, длинный прямоугольный деревянный ящик, в котором стояли тонкие стеклянные колбы с травяными экстрактами и сандаловыми благовониями. Последний предмет сказал Мунире, что эти незнакомцы, как и предыдущие, тоже провели тщательную проверку, чтобы поднести именно желанный дар, но она придержала язык.

Делегация включала в себя двоих мужчин и женщину, родом из Китая, а также представителя Министерства иностранных дел из Найроби, который раньше никогда не бывал ближе к острову, чем в Мтито Андей, расположенном за пятьсот километров, и явно испытывал удивление, что этот отдаленный клочок суши тоже является частью Кении.

Последовал обмен любезностями.

– Вы окажете нам огромную честь…

– …это для нас большая честь вас принять.

Немалая доля внимания досталась Мунире, матери Потомка. Она недоумевала, чего от нее добиваются, но все же с некоторой настороженностью пригласила гостей в дом и отправилась готовить чай с добавлением воды, прислушиваясь к обрывкам разговоров оставленных ждать людей. Те снова принялись на разные голоса щебетать официальные благодарности, будто заученные наизусть. Хором руководил пухлый и серьезный пекинский чиновник в очках.

– Вы окажете нам огромную честь…

– …это для нас большая честь вас принять.

– Да.

– Для нас будет честью…

– Однако хотелось бы попросить об одолжении…

– …одолжение…

– …скорее, жест расположения…

– Да, верно, жест…

– …благоуханный цветок Кении…

– В качестве посланника в Китай…

– …перекинуть мост между нациями…

– Наш друг…

– Желательно ее присутствие…

– Потомок…

– Да, верно.

– …наш Потомок…

– В качестве посла…

– От лица благодарного населения Кении…

– …благодарное население Китая…

– Да.

– Несет в себе сокровища забытого прошлого…

– Да.

– Это поможет обретению дружеского союза…

– Да.

– …и за доброту.

– Доброту.

– Вечное море объединит наши народы, – заключил дирижер хора. – Благодаря океану наши судьбы теперь связаны. И нить предназначения протянется от одного берега к другому.

– Да, – откликнулся мужчина из Найроби.

– Нить предназначения? – нахмурилась Мунира.

– В вашей крови сокрыта частица Китая, – медленно проговорила единственная женщина в делегации и посмотрела на хозяйку дома как на давно потерянную любимую родственницу.

– Благодарю, – кивнула Мунира, все еще не понимая, чего эти люди от нее хотят. – Как вы заметили, на нашем острове смешалась кровь всех народов.

– Однако судьба выбрала именно этот момент, чтобы мы… и вы… помогли воздать долг историческому наследию, – заявил чиновник из Пекина, наклоняясь вперед. Его напарник из Найроби заморгал, становясь похожим на счастливую овцу. – Судьба! – повторил мужчина в очках.

– Судьба, – эхом откликнулся представитель министерства.

Мунира повернулась к соотечественнику, смерила его пристальным взглядом и протараторила на суахили:

– Кто эти люди? Чего они хотят?

– Советую принять их предложение, – мягко ответил кениец. – Это бесплатно.

– Бесплатный сыр только в мышеловке, – парировала Мунира.

– Просто выслушайте их, – попросил собеседник.

– Ваша дочь, – вклинился в обмен репликами чиновник из Пекина.

– А что с ней? – ощетинилась Мунира, готовясь к нападению.

– Китай. Путешествие. Учеба. Разделенное наследие.

Она простонала про себя. Почему снова Аяана?

В тот момент, когда разъяренная мать уже собиралась резко отказаться, она поняла, что это стало бы отличным способом сбежать от угрозы и скверны Ва Машрик, поэтому обмякла, опустила подбородок на грудь, чтобы скрыть полыхавшее от неожиданной надежды лицо, и тихо уточнила:

– Аяана?

– Аяана, – подтвердил хор голосов.

– Похоже, ваша судьба непременно настроена лишить меня всех дорогих и близких людей, – горько рассмеялась Мунира и расплакалась.

Делегаты вежливо ждали.

Аяана сбежала в мастерскую Фунди Мехди в тот же момент, когда до нее дошел слух, что ее разыскивают. Из своего укрытия в мангровых зарослях она наблюдала, как четверка незнакомцев сходит на старой пристани и бредет, постоянно теряясь и спрашивая путь, к их с матерью дому.

– Мунира-Аяана-Мунира-Аяана! – летела по городу новость.