Голос Незримого. Том 1

Подошла к распахнутой двери.
Боже мой! Вновь весна… Неужель?
И я снова живу и верю,
Хотя верить и жить еще мне ль?

Мне ли, русской, нищей, бездомной,

Что унизил и друг, и враг,
Мне, которой весь мир – этот темный,
Как тюрьма, замкнутый барак!..

Но холмы так синеют, оттаяв,

И так розов миндальный нимб…
Вечным снегом белей горностаев
Только дальний блестит Олимп!

И невольно уста размыкаю

И рукою ищу свирель.
Жить, чтоб петь о родимом крае!
Петь и жить… Хотя, Боже мой, мне ль?

Февраль 1921

Салоники

2

Васильку Бессмертному

И эллинские небеса,
И вешний ветр, и розы ранние,
И чаянья, и горевания,
И чьи-то синие глаза…
Сижу, склонивши взоры вниз,
Объята грезами запевшими, —
Между перстами ослабевшими
Цветок земли чужой – нарцисс.

Душа ж, отсюда далека, —

Там… в пепельных туманах севера,
В стране не алых роз, но клевера
И – не нарцисса, – василька.

Теперь там высь едва синя,

Там вихри снежные и таянья,
И горевания, и чаянья,
Как у меня! как у меня!

О! под родные б небеса,

Где весны слаще и кручиннее…
Вот почему милы мне синие,
Славянски-синие глаза.

Февраль 1921

Салоники

3

Там, где в золотой античной давности
Жили смертные, не зная слез,
Где невиннейшие Хлои, Дафнисы
Шли, пася своих овец и коз,

В вечер марта дымчато-сиреневый

Средь курчавых и блеящих стад
Мы идем двумя немыми тенями,
Слив увлаженный печалью взгляд…

Мы свой рай – свой край родной – утратили, —

Так нам можно ль счастием дохнуть?
И в Аркадии судьбой карательной
Нам тернистый уготован путь…
Вот – на каждой ранней бледной примуле
Слезы наши горькие блестят.
О, мой друг! Не я, так ты хоть вымоли
Радость возвращения назад!

1921

Салоники

4

Заря полморя золотила,
А в палево-прозрачной выси
Вис треугольник журавлиный,
Как тонкий черный амулет.
Я всё простила… Я твердила:
«О, стая птиц, остановися!
Да в чем же, в чем я столь повинна,
Что мне нельзя умчать вослед?»

Заря полнеба золотила,

И на воздушно-желтом фоне
Вычерчивался рядом стройный
Родной и чуждый силуэт.
Я всё забыла! всё простила!
Я стала любящей, влюбленней.
Так неужель я недостойна
Вернуть всё счастье прежних лет?

Заря полмира золотила,

И мчались птицы неземные,
И огнь священный, огнь любовный
Вновь вспыхнул в нас, во мне и в нем.
О, неизменнейший мой милый!
О, незабвенная Россия!
Мы друг пред другом все виновны,
Но, всё простивши, всё вернем.

1921

Салоники

5