Голос Незримого. Том 1

Закат рекою золотою, долгой
Уж тек – как помню – над рекою Волгой,
И бакены, алы и зелены,
Глазами рыб волшебных в ней зажглися,
Когда там, впереди, на утлом голом мысе,
Возник венец уступчатой стены.

Так вот он, знаменитый встарь Макарий! —

Кровь старцев, помнящих о Божьей каре,
И до беспамятства хмельных купцов…
Овит волной, лучами оянтарен,
Зиял он выщербами келий, врат, келарен,
Немотен, пуст, с пустынных берегов.

А некогда здесь в ярмарочном гуле

И звоны иноческие тонули,
Беленость стен пятнал товар ввозной —
Из крашенин, шелков, бобра, поярка,
Из глины радужно-отливной, юфти яркой —
И – люд наезжий, городской, лесной.
Он с месяц тут толкался, шалый, пьяный
Вином, наживой, волей разливанной,
Но при отъезде шел на монастырь.
Там о своем крушился окаянстве,
Молился с братией и… пропадал в пространстве,
Где лист желтел и свиристел снегирь.

Вновь несся звон Макарьевска будящий

В ветлужские и керженские чащи,
У тамошних же девушек-белиц,
Столь русски грустноглазых и курносых,
Как памятка о нем, – струились ленты в косах
Иль серьги длинные у бледных лиц.

Как сладко, верно, было те подарки

Рассматривать при восковом огарке
И лаской друга отдарять тайком!
Чтоб, жизнь всю после бережно их пряча,
Оплакивать свой грех с молитвою горячей
Пред избранным от детства Женихом…

Забылася… Уж звон рояля хрупкий

И ламп купавы засияли в рубке
Прозрачной… И туда открыл мне дверь
Он, чьей любви запретно-сладкий дар я —
Как помню – приняла в тот вечер у Макарья,
Чтоб, сохранив, замаливать теперь…

3. ВАСИЛЬСУРСК