Целый день я ягоду искала,Целый день бродила и глядела:Нет ли тут ее – прозрачно-алой?Нет ли там ее – молочно-белой?Набрала и сделалася грустной,В рот взяла – и стала горько плакать:«Ах, как кисло! Ах, как мне невкусно!Запах слаб… Жестка у ягод мякоть…»Тут на слезы прибежал любимый,Протянул мне розовые губы —Были они сладки несравнимо,Были и душисты, и негрубы…И шепнул он мне не без упрека:«Глупый мой ребенок, утолись же.Ну, зачем было искать далеко,Если есть желаемое ближе?..»
ЕГО ПОЦЕЛУЙ
Что это мне на уста упало?Не серебряная ль капля рос?Иль душистый, бархатистый, алыйЛепесток моих любимых роз?Что это уста мои задело?Не златой ли усик стрекозы?Или влажный, розовый, несмелыйЯзычок моей ручной козы?Нет. Я от росы не задрожала бИ не застыдилася я роз б…Мотыльку б не слышать нежных жалоб,А зверьку – моих истомных просьб…Влага райская мой рот омыла.Рот ожег мне ангельский огонь.О, не трогай больше, милый!.. милый!..О, еще раз, милый! милый! тронь.
ЕГО СЛЕЗЫ
Я бранила – он внимал уныло.Я решала – он лишь соглашался.Но, когда его я отстранила,Он по-детски горько разрыдался.Словно дождик золотистый прыснулС раскачавшихся пушистых елей,Словно жемчуг серебристый брызнулС порванных искристых ожерелий.Злое сердце дрогнуло и сжалось…Сделалась тиха, кротка, как лань, я…О, мужские слезы! Девья жалость!Я исполнила его желанье.
ЕГО СЛОВА
Приучила я особым свистомПрилетать ко мне в ветрах рассветныхСтаю в оперенье шелковистомКрошечных колибри разноцветных.Я еще валяюсь по привычкеВ теплом мху, на мир глаза тараща,Маленькие ж радужные птичкиТрепыхаются в зеленой чаще.Так вот я и друга приучилаПробуждать меня любви словами.Ах, слова те и странны, и милы!Нежные словечки те с крылами.Шелестят они под каждой веткой,Из любимых уст порхают в уши…То – колибри с золотой расцветкой.Только б их ловить, ловить да слушать…
ЕГО ДУША
Часто, часто друг меня ласкает,В лоб и рот целуя, гладя щеки,А потом вздыхает и – впадаетВ обморок недолгий, но глубокий.Бледен, он лежит на мягкой шкуре, —А с груди его, остылой, голой,Подымается тогда к лазуриГолубой, громадный, дивный голубь.Лишь когда он нá землю вернется —Голубой, громадный голубь дивный, —Друг очнется и ко мне нагнется,Чтоб ласкать искусно и наивно.Вновь в его лице играет алость,Вновь теплом дыхание струится…Ах! Теперь я только догадалась:То – душа его порхает птицей.