Голубой горизонт

Батула набил свежего табака в чашечку кальяна, и тот уже почти превратился в пепел, прежде чем Дориан вернулся к костру. Он сел, скрестив ноги, уперся локтями в колени и, подперев подбородок обеими руками, уставился на пляшущие языки пламени.

— Повелитель, — прошептал Кадем, — дай мне ответ. Сейчас дуют попутные ветры, и если ты выйдешь в море теперь же, ты сможешь взойти на Слоновий трон Маската в начале праздника Огней. А более благоприятного дня для начала твоего правления в качестве калифа не найти.

Дориан все молчал, и Кадем продолжил — он не угодничал, а говорил с уверенностью в правильности своих целей:

— Твое высочество, если ты вернешься в Маскат, муллы тотчас же объявят джихад, священную войну против тирана. Господь и весь Оман встанут за тобой. Ты не можешь уйти от своей судьбы.

Дориан медленно поднял голову. Ясмини судорожно втянула воздух и замерла. Ее пальцы буквально впились в руку мужа.

— Кадем аль-Джурф, — начал Дориан, — это страшное решение. Я не могу принять его сам. Я должен молиться и просить наставлений у Аллаха.

Кадем распростерся на песке перед Дорианом, широко раскинув руки.

— Господь велик! — воскликнул он. — Не может быть победы без Его благословения. Я буду ждать твоего ответа.

— Я дам его тебе завтра вечером, в это же время и на этом же месте.

Ясмини медленно выдохнула. Она знала, что это всего лишь отсрочка, а не отказ.

Утром следующего дня Том и Сара поднялись на серые скалы, что охраняли вход в лагуну, и нашли там местечко, закрытое от ветра, но освещенное солнцем.

Перед ними раскинулся Индийский океан, покрытый барашками пены. Какая-то морская птица парила на ветру, как бумажный змей над зелеными волнами. Внезапно она сложила крылья и спикировала с высоты к воде, ударилась об нее с крошечным всплеском — и почти мгновенно взлетела снова, но уже с серебристой рыбиной, бившейся в клюве. На скале над ними сидели на солнце даманы, пушистые горные кролики, с любопытством наблюдая за людьми.

— Я хочу поговорить с тобой о важном, — начала Сара.

Том растянулся на спине, заложив руки за голову, и усмехнулся:

— Вот ведь какой я дурак, я-то думал, ты меня притащила сюда, чтобы соблазнить и попользоваться моей нежной плотью!

— Том Кортни, неужели ты никогда не станешь серьезным?

— Да, милая, я так и сделаю, спасибо за приглашение.

Он потянулся к жене, но она оттолкнула его руку:

— Предупреждаю, я буду кричать!

— Ладно, остановлюсь и воздержусь, по крайней мере на некоторое время. Так что ты хотела обсудить со мной?

— Речь о Дорри и Ясси.

— Почему меня это ничуть не удивляет?

— Ясси уверена, что он отправится в Маскат, чтобы принять предложение трона.

— А я уверен, что ей не претит мысль стать королевой. Какая женщина отказалась бы?

— Это разрушит всю ее жизнь. Она мне это объяснила. Ты просто не представляешь, сколько подлостей и заговоров окружает восточные королевские дворы.

— Это я-то не представляю? — Том вскинул брови. — Я прожил с тобой двадцать лет, солнце мое, так что получил хорошую подготовку.

Сара продолжила, словно Том ничего и не говорил:

— Ты старший брат. Ты должен запретить ему уезжать. Это предложение трона — отравленный дар, который уничтожит и их, и нас.

— Сара Кортни, ты же не думаешь всерьез, что я могу что-то запретить Дориану? Такое решение может принять лишь он сам.

— И ты снова его потеряешь, Том! Разве ты не помнишь, каково тебе было, когда его продали в рабство? А когда ты думал, что он умер? Часть тебя умерла вместе с ним!

— Я прекрасно все помню. Но это не рабство и не смерть. Это корона и бесконечная власть.

— Похоже, тебе уже нравится такое будущее, — обвинила его Сара.

Том быстро сел.

— Нет, женщина! Дориан — кровь моей крови. Я хочу только лучшего для него.

— Тебе кажется, что это и есть наилучшее?

— Это жизнь и судьба, к которой его готовили. Со мной он стал торговцем, но я все это время видел, что его сердце не отдается такому занятию. Это для меня торговля — пища и воздух, но Дориану хочется гораздо больше того, что мы имеем здесь. Разве ты не слышала, как он говорит о приемном отце и о тех днях, когда он командовал армией Омана? Разве ты не замечала иной раз в его взгляде сожалений и тоски?

— Том, ты видишь знаки, которых там нет, — возразила Сара.

— Ты меня хорошо знаешь, любовь моя… — Помолчав, Том продолжил: — В моей природе — командовать всеми, кто вокруг. Даже тобой.

Сара весело засмеялась:

— Можешь попробовать. Разрешаю.

— Я и с Дорианом пробую, и с ним преуспел куда больше, чем с тобой. Он мой послушный младший брат, и все эти годы я именно так с ним и обращался. Возможно, этот зов из Маската — как раз то, чего он всегда ждал.

— Но ты снова его потеряешь, — повторила Сара.

— Нет, просто между нами будет немножко воды, но у меня есть быстрый корабль.

Том снова растянулся на траве и накрыл лицо шляпой, защищаясь от солнца.

— А кроме того, для торговых дел совсем неплохо иметь брата, который может дать моим кораблям лицензии на торговлю во всех запретных портах Востока.

— Том Кортни, ты просто корыстное чудовище! Терпеть тебя не могу!