Голубой горизонт

Коотса это не слишком интересовало, он кивнул в сторону брошенных хижин:

— Как долго пробыл здесь Сомоя?

Ксиа оценил глубину золы в ямах для костров, кучи мусора и дорожки между хижинами и дважды показал растопыренные пальцы обеих рук:

— Двадцать дней.

— Значит, мы много выиграли, — с мрачным удовлетворением заявил Коотс. — Найди что-нибудь съедобное, прежде чем мы пойдем дальше.

Под руководством Ксиа солдаты раскопали несколько норок долгоногов и десяток кротовин. Их действия привлекли внимание пары белоголовых ворон, и Оудеман сбил их одним выстрелом из мушкета. Вкус кротов напоминал цыплячий, но мясо ворон оказалось отвратительным, от него несло падалью. Его съел Ксиа.

Люди были чуть живы от усталости, натертые седлами ягодицы болели. Проглотив добытые крохи, они завернулись в походные одеяла, едва стоило солнцу начать путь к западу.

Ксиа разбудил их возбужденным визгом, и Коотс кое-как поднялся на ноги, держа в одной руке пистолет, в другой — саблю.

— К оружию! Сюда! — закричал он, еще не до конца проснувшись. — Примкнуть штыки!

Но тут же умолк и уставился на восточную часть неба. Оно зловеще светилось.

Готтентоты заскулили в суеверном страхе и спрятались под одеяла из звериных шкур.

— Это предупреждение! — твердили они друг другу, но тихо, чтобы Коотс их не услышал. — Это знак, что мы должны повернуть назад, к колонии, и бросить эту безумную погоню!

— Это пылающий глаз Кулу-Кулу, — запел Ксиа и принялся танцевать в честь огромного сияющего божества в небе над ним. — Он следит за нами! Он обещает дождь и возвращение стад! Будет и нежная зеленая трава, и сытное красное мясо. Скоро, очень скоро!

Трое голландцев инстинктивно придвинулись поближе друг к другу.

— Это та звезда, что привела троих мудрых волхвов в Вифлеем. — Сам Коотс был атеистом, но знал, что двое других религиозны, поэтому обернул небесное явление в свою пользу. — Она зовет нас.

Оудеман хмыкнул, но ему не хотелось сердить капитана, вступая в спор. Рихтер украдкой перекрестился, потому что он был тайным католиком, оказавшимся в компании лютеран и язычников.

Кто-то в страхе, кто-то в радостном предвкушении, все они наблюдали за величественным движением кометы по небесному своду. Звезды бледнели и исчезали, стертые ее сиянием.

Перед рассветом хвост кометы протянулся дугой от одного горизонта до другого. А потом он разом исчез за густыми облаками, набежавшими с востока, с теплого Индийского океана.

Пришел пасмурный день. Над холмами загрохотал гром, и лезвия синеватых молний прорезали толстые тучи. Начался дождь. Лошади повернулись хвостами к ветру, а люди съежились под одеялами, когда на них обрушился ледяной шквал. Только Ксиа, сбросив набедренную повязку, голышом отплясывал под дождем, запрокинув голову и ловя капли открытым ртом.

Дождь шел весь день и всю ночь без перерыва. Земля размокла, каждые овраг и лощина превратились в бурные реки, а каждая низинка стала озером. Потоки воды колотили по людям, гром оглушал, как канонада тяжелых орудий. Кутаясь в свои одеяла, они дрожали от сырости и холода, их кишки судорожно сжимались от голода. Время от времени капли дождя замерзали, не долетев до земли, и тогда огромные градины сыпались на измученных людей и доводили лошадей до безумия. Несколько животных сорвались с привязи и умчались в серую пелену дождя.

На второй день тучи разошлись и умчались грязно-серыми клочьями; выглянуло солнце, горячее и яркое. Придя в себя, люди вскочили в седла и отправились на поиски убежавших животных, рассыпавшихся на много лиг по вельду. Одну лошадь успела убить пара молодых львов. Две эти огромные кошки еще терзали ее тело, так что Коотс и Оудеман помчались на них и в ярости застрелили обоих. Прошли еще три бесполезных дня, прежде чем Коотс смог возобновить погоню. И хотя дождь размыл и местами полностью уничтожил след фургонов, Ксиа ни разу не ошибся и уверенно вел отряд вперед.

Вельд радостно откликнулся на дождь и солнечное тепло, последовавшее за ним. Уже в первый день мягкая зелень покрыла холмы, а деревья подняли повисшие голые ветви. И не успел отряд пройти следующую сотню лиг, как животы лошадей уже округлились от сладкой молодой травы, а люди увидели первые признаки возвращения стад дичи.

Ксиа уже издали заметил стадо примерно из пятидесяти бубалов, коровьих антилоп; каждое животное было размером с пони, их рыжие шкуры сияли на солнце, а длинные толстые рога то прижимались к спинам, то поднимались к небу. Трое голландцев пришпорили лошадей и помчались к антилопам. Лошади, успевшие восстановить силы на свежем корме, бежали быстро. Над равниной загремели выстрелы.

Люди освежевали туши прямо на месте и тут же развели костер. Окровавленные куски мяса бросили на угли и потом, почти обезумев от голода, сожрали жареное мясо. Ксиа, хотя не голодал и был лишь вполовину тоньше любого кавалериста, съел вдвое больше каждого из них, и впервые даже Коотс не ругал его.