Голубой горизонт

Когда они вышли на каменный причал, их уже ждали стражи; они повели Дориана через тяжелую, обитую железом дверь и вверх по винтовой лестнице в путаницу узких коридоров. Стены из больших каменных блоков освещались факелами. Здесь пахло сыростью и крысами. Наконец они подошли к забранной решеткой двери. Сопровождавшие Дориана люди постучали в нее древками копий, а когда дверь распахнулась, они зашагали уже по более широким коридорам под высокими потолками. Теперь на полу лежали ковры, на стенах висели шелковые и шерстяные гобелены.

Наконец они подошли к очередной двери, возле которой стояла вооруженная охрана, тут же скрестившая копья, чтобы перекрыть вход.

— Кто желает увидеть военный совет Омана?

— Принц аль-Салил ибн аль-Малик.

Стражи отступили в стороны и низко поклонились.

— Проходите, ваше высочество. Совет вас ждет.

Дверь медленно открылась, поскрипывая петлями, и Дориан шагнул в зал. Освещение здесь давали сотни маленьких керамических ламп, фитили в которых плавали в душистом масле. Но даваемого ими света не хватало на то, чтобы рассеять темноту, скрывавшую дальние углы, и высокий потолок тоже оставался во тьме.

За низким круглым столом сидели на подушках мужчины в длинных одеждах. Столешница этого стола была отлита из чистого серебра и покрыта геометрическими исламскими орнаментами. Мужчины поднялись, когда Дориан остановился перед ними. Один, явно старший по возрасту и главный в совете, шагнул вперед. Его борода была абсолютно белой, и шел он неторопливой и важной походкой старика. Он всмотрелся в лицо Дориана.

— Да благословит тебя Господь, Мустафа Зиндара, — приветствовал его Дориан. — Мой отец доверял твоим советам.

— Это он! Видит бог, это воистину он! — воскликнул старик.

Он распростерся перед Дорианом и поцеловал край его одежды.

Дориан поставил его на ноги и обнял.

Один за другим все остальные подходили к нему, и почти каждого Дориан называл по имени, расспрашивал о семьях, напоминал о совместном переходе через пустыню и о битвах, в которых они сражались бок о бок.

Потом каждый из членов совета взял по лампе. Все собрались вокруг Дориана и повели его в глубину длинного холла. Когда они приблизились к дальнему концу, нечто высокое и массивное засияло в свете ламп жемчужным блеском. Дориан знал, что это такое, потому что, когда он в последний раз видел своего отца, тот сидел именно здесь.

Старейшины повели Дориана вверх по ступеням и усадили на груду тигриных шкур и вышитых золотом и серебром шелковых подушек, покрывающих верхнюю плоскость этого высокого сооружения. Его вырезали три сотни лет назад из ста пятидесяти огромных бивней: Слоновий трон калифата Оман.

Все последующие дни и недели от рассвета до полуночи Дориан совещался со своими помощниками и министрами. Они докладывали ему о каждой подробности дел в калифате, начиная с настроений горожан и пустынных племен и заканчивая состоянием сокровищницы, положением флота и силой армии. Ему рассказали о фактическом прекращении торговли и объяснили, какие перед ними стоят дипломатические и политические дилеммы.

Дориан быстро понял, что дело повстанцев находится в отчаянном положении. Почти весь флот, делавший Оман великой морской державой, ушел с Зейном аль-Дином к Берегу Лихорадок. Многие племена разочаровались в совете, постоянно затягивавшем решение, и большинство их эскадронов растаяли в пустыне, как туман. Сокровищница была почти пуста, потому что Зейн ограбил ее перед бегством.

Дориан внимательно слушал, а потом отдавал приказы — краткие и четкие. Все это выглядело таким естественным и знакомым, как будто он никогда и не переставал командовать. Его репутация как политического и военного гения возрастала стократно, когда о нем заговорили на городских улицах и базарах. Дориан обладал красивой внешностью и выглядел благородно и властно. Его манеры и уверенность оказались заразительными. Он закрыл остатки казны и издал указ вернуть давние долги. Он приказал ограничить выдачу из зернохранилищ, готовя город к осаде.

Дориан на самых быстрых верблюдах отправил гонцов к шейхам пустынных племен и сам выехал им навстречу, когда они явились, чтобы поклясться ему в верности. И отправил их во внутренние части пустыни — собирать воинов.

Воодушевленные его примером, военачальники с новой энергией взялись за организацию обороны города. Дориан заменил тех, кто оказался явно некомпетентен, людьми, которым мог доверять по личному опыту.

Когда он отправлялся осматривать укрепления и отдавал приказ о срочных работах, городское население радостно приветствовало его. Люди поднимали детей повыше, чтобы те хоть мельком увидели легендарного аль-Салила или коснулись его одежды, когда он проезжал мимо.

Дориан трижды отправлял на «Арктур» через посланца письма генеральному консулу с извинениями за то, что пока не может с ним встретиться, поскольку лишь недавно занялся делами калифата и еще не ознакомился с ними подробно. Он оттягивал неминуемую встречу как мог, потому что с каждым днем задержки его собственное положение укреплялось.