Голубой горизонт

— Но это еще не конец. В Бомбее Гай при покровительстве своего тестя быстро пошел вверх по служебной лестнице. Когда мне было двенадцать, меня похитили, я попал в руки работорговцев, и Том отправился к Гаю просить помощи в поисках меня и спасении. Гай ему отказал, он даже попытался арестовать Тома за убийство и прочие преступления, которых тот не совершал. Том сбежал, но сначала украл Сару и увез ее с собой. Это лишь сильнее разожгло пламя ненависти Гая. А сэр Гай Кортни, генеральный консул короля Британии на Востоке, умеет ненавидеть. Может, он мне и брат, но лишь по имени. На самом деле он злейший враг и союзник Зейна аль-Дина. Однако теперь мне нужна твоя помощь — необходимо написать ему письмо.

Письмо далось им с трудом. Оно было составлено в арабском стиле, наполнено цветистыми комплиментами и выражениями доброй воли. В нем содержались пространные извинения за любое возможное, хотя и ненамеренное оскорбление. Авторы письма выражали величайшее уважение к власти и достоинству генерального консула. Наконец, консула просили встретиться с калифом в удобное для него, консула, время, но желательно при первой же возможности.

— Я бы сам отправился на «Арктур», но, конечно, в дипломатическом смысле это неправильно. Поэтому письмо должен доставить ты. Однако ни в коем случае не дай ему заподозрить, что мы с ним кровная родня, и не говори на английском. Разберись в его настроении и намерениях. Спроси, можем ли мы снабдить его корабль водой, мясом, свежей зеленью и овощами. Предложи ему и его команде городское гостеприимство и полную свободу. Если они сойдут на берег, наши шпионы сумеют выудить из них все новости. Мы должны постараться задержать его здесь как можно дольше, пока не будем готовы к столкновению с Зейном аль-Дином.

Мансур весьма тщательно оделся для этого визита, соблюдая стиль, больше всего подходивший старшему сыну калифа Омана. Он надел зеленый тюрбан мусульманина с изумрудной булавкой — одной из наиболее заметных драгоценностей, оставшихся в дворцовой сокровищнице после грабежа Зейна аль-Дина. Поверх длинного белого балахона он надел жилет из дубленой верблюжьей кожи, расшитый золотом. Сандалии, пояс и ножны украшала филигрань работы лучших в городе золотых дел мастеров.

Когда Мансур поднялся по трапу на палубу «Арктура», его рыжая борода сияла на солнце, и он представлял собой столь величественную фигуру, что капитан и офицеры уставились на него с разинутыми ртами и опомнились не сразу.

— Мое почтение, сэр… я Уильям Корниш, капитан этого корабля. — Капитан говорил на арабском плохо и с сильным акцентом. — Могу я узнать, с кем имею честь говорить?

Широкое красное лицо капитана, из-за которого его на флоте Британской Ост-Индской компании прозвали Руби Корнишем — Красным Корнишем, буквально горело на солнце.

— Я принц Мансур ибн аль-Салил аль-Малик, — по-арабски ответил Мансур, касаясь сердца и губ в приветственном жесте. — Я прибыл как посол моего отца, калифа аль-Салила ибн аль-Малика. Я удостоен чести доставить послание его превосходительству генеральному консулу Британии.

Руби Корниш смутился. Он с трудом уловил смысл сказанного Мансуром, а ему приказали не признавать никаких королевских титулов, на какие только могут претендовать мятежники Омана.

— Прошу, попросите вашу свиту остаться здесь.

Мансур жестом отпустил всех, и Корниш продолжил:

— Пожалуйста, идите за мной, сэр.

Он повел Мансура к той части верхней палубе, которая находилась в тени парусов.

Сэр Гай Кортни сидел в удобном кресле, покрытом шкурой леопарда. Его треуголка лежала на столе рядом с ним, меч он держал между колен. Он даже не попытался встать при приближении Мансура. На консуле был винно-красный камзол из тончайшей парчи с крупными золотыми пуговицами и высоким воротником. Башмаки с квадратными носами украшали серебряные пряжки, а белые шелковые чулки достигали коленей, и их поддерживали подвязки в цвет камзола. Узкие, в обтяжку, штаны также были белыми, а гульфик льстил его мужественности. Консул щеголял также лентами и звездами ордена Подвязки и восточными безделушками.

Мансур вежливо поздоровался:

— Ваша снисходительность — честь для меня, ваше превосходительство.

Гай Кортни раздраженно дернул головой. Мансур уже знал, что Гай и Том — двойняшки, а значит, консулу сейчас около пятидесяти лет, но он выглядел моложе. Хотя его волосы начали редеть, фигура у него оставалась стройной, а живот — плоским. Но под глазами повисли темные мешки, а один из передних зубов потемнел. Вид у консула был кислый, недружелюбный.

— Моя дочь будет переводить, — сказал он по-английски и показал на девушку, стоявшую за его креслом.

Мансур сделал вид, что не понял.

Он слишком остро осознавал присутствие девушки с того самого момента, как шагнул на борт корабля, но теперь в первый раз посмотрел прямо на нее.

Ему стоило огромных трудов сохранить спокойное выражение лица. Первым делом он заметил, что глаза у нее большие, зеленые, живые и испытующие. А ресницы длинные и изогнутые.

Мансур отвел наконец от нее взгляд и снова обратился к сэру Кортни.