Голубой горизонт

Верити чуть не улыбнулась ему. Он был таким красивым… И даже его оскорбления приятно возбуждали, а манера держаться оказалась настолько обаятельной, что вопреки себе Верити не обратила внимания на его дерзости. А простым ответом на его завуалированный вопрос являлось то, что она с рождения жила на острове Занзибар, где в то время служил ее отец, и ее очаровало все восточное. Она научилась любить арабский язык за его поэтичный, выразительный словарь. Однако она впервые почувствовала смутное влечение к восточному мужчине.

— Если ваш благородный отец готов принять меня и моего отца, я буду рада ответить на любой его вопрос; это лучше, чем передавать мои слова через одного из его детей.

Мансур поклонился, признавая, что она выиграла схватку. Он не улыбался, но его глаза сверкали, когда он доставал из рукава письмо и передавал ей.

— Прочти мне! — приказал сэр Гай.

Верити перевела письмо на английский, выслушала ответ отца и снова повернулась к Мансуру. Она уже не изображала женскую скромность и смотрела прямо ему в глаза.

— Генеральный консул желает, чтобы на встрече присутствовали все члены совета, — сообщила она Мансуру.

— Калиф будет рад и с удовольствием выполнит такую просьбу. Он ценит мнение своих советников.

— Сколько времени понадобится на организацию встречи? — спросила Верити.

Мансур мгновение-другое подумал.

— Три дня. Калиф будет еще более польщен, если вы присоединитесь к нему во время экспедиции в пустыню и поучаствуете в соколиной охоте на дроф.

Верити повернулась к сэру Гаю:

— Главарь бунтовщиков приглашает тебя на соколиную охоту в пустыню. Не уверена, что ты будешь там в безопасности.

— Этот новый типчик проявил бы безумие, если бы попытался применить ко мне хоть какое-то насилие. — Сэр Гай покачал головой. — На самом деле он просто хочет поговорить со мной наедине и попытаться заручиться моей поддержкой. Можешь не сомневаться, его дворец — настоящее осиное гнездо, набитое интригами и шпионами. Но в пустыне я смогу выведать у него что-нибудь к своей выгоде. Скажи, что мы поедем.

Мансур выслушал вежливое толкование его слов так, словно не понял ни слова из сказанного сэром Гаем. Потом коснулся пальцами своих губ:

— Я лично займусь подготовкой, чтобы все соответствовало важности события. Я пришлю фелюгу за вашими вещами завтра утром. Они будут доставлены в охотничий лагерь, чтобы дождаться вашего прибытия.

— Нас это вполне устроит, — передала Верити согласие консула.

— Это честь для нас. Я жажду дня, когда смогу снова увидеть ваше лицо, как задохнувшийся от бега олень жаждет прохладной воды, — негромко произнес Мансур.

Он попятился с изящным жестом прощания.

— Ты раскраснелась. — Сэр Гай проявил некоторую заботу о своей дочери. — Это все жара. Твоя мать тоже чуть жива.

— Я в полном порядке. Благодарю за заботу, отец, — ровным тоном ответила Верити Кортни.

Она, гордившаяся своей выдержкой даже в наитруднейших обстоятельствах, обнаружила, что ее чувства пришли в смятение.

Когда принц спустился в королевскую фелюгу, она не хотела смотреть ему вслед. Но она не могла оставить отца стоять в одиночестве у корабельных поручней.

Мансур посмотрел на нее так неожиданно, что она не могла бы отвести взгляд, не выдав смущения. И Верити с вызовом выдержала его взгляд, но тут парус фелюги поймал ветер и надулся, создав преграду между ними.

Верити поймала себя на том, что задыхается от гнева, но при этом настроение у нее почему-то поднялось. «Я же не какая-нибудь безмозглая восточная жеманница, не игрушка для него! Я англичанка, и он будет обращаться со мной соответственно», — мысленно решила Верити.

Повернувшись к отцу, она глубоко вздохнула, беря себя в руки перед тем, как заговорить:

— Возможно, мне следует остаться с матушкой, когда ты отправишься на переговоры с бунтовщиками. Она и в самом деле плохо себя чувствует. А переводить для тебя сможет капитан Корниш.

Верити не желала, чтобы ее снова начали дразнить живые зеленые глаза и загадочная улыбка.

— Не глупи, дитя! Корниш не сумеет даже спросить, который теперь час. Ты мне нужна. Поедешь со мной, и никаких возражений.

Верити почувствовала одновременно и раздражение и облегчение от его настойчивости. «По крайней мере, у меня будет возможность снова скрестить оружие с этим симпатичным наследным принцем. На этот раз мы увидим, чей язык острее», — подумала она.

Перед рассветом третьего дня фелюга калифа доставила гостей к дворцовому причалу, где ее ждал Мансур с большим отрядом вооруженной конной стражи и конюхов. После очередного продолжительного обмена комплиментами он подвел сэра Гая к арабскому жеребцу с блестящей черной шкурой. Потом конюхи вывели вперед гнедую кобылу для Верити. Лошадка выглядела послушной, хотя ее ноги и грудь говорили о том, что она способна и на скорость, и на выносливость.

Верити вскочила в седло с легкостью и грацией опытной всадницы.