Голубой горизонт

— Простите мое невежество, но я не говорю по-английски, — извинился он. — Я не понял, что вы сказали, ваше превосходительство.

Девушка заговорила на прекрасном классическом арабском, творя музыку из слов:

— Мой отец не знает арабского. С вашего позволения, я буду переводить для него.

Мансур снова поклонился:

— Мои комплименты, миледи. Вы владеете нашим языком в совершенстве. Я принц Мансур ибн аль-Салил аль-Малик, и я прибыл в качестве посланца от моего отца, калифа.

— А я Верити Кортни, дочь консула. Мой отец приветствует вас на борту «Арктура».

— Для нас честь принимать посла столь могущественного монарха и такого прославленного народа…

Некоторое время они обменивались комплиментами и выражениями уважения и почтения, но Верити Кортни при этом умудрялась не произнести ни одного королевского титула. Она тщательно оценивала Мансура, а он — ее. Девушка оказалась куда более красивой, чем выглядела сквозь подзорную трубу. Да, ее кожа слегка загорела, но в остальном она представляла собой образец английского совершенства, черты ее лица были строгими и правильными, без намека на простоватость или грубость. Голова безупречно сидела на длинной и грациозной шее. Когда Верити вежливо улыбалась, ее полные губы раздвигались так, что позволяли увидеть прекрасные белые зубы. Два из них, передние верхние, сидели немножко косо, но это несовершенство буквально зачаровывало.

Мансур спросил, нуждается ли корабль в каких-то припасах. Сэр Гай сказал дочери:

— У нас мало воды, но ему незачем об этом знать.

Верити выразилась иначе:

— Любой корабль всегда нуждается в воде, эфенди. Это нельзя назвать неотложной нуждой, но мой отец был бы благодарен вам за щедрость.

Потом передала отцу ответ Мансура:

— Принц говорит, что немедленно направит к нам судно с водой.

— Не называй его принцем! Это просто грязный бунтовщик, и Зейн скормит его акулам! А пришлет он нам, скорее всего, воду, разбавленную верблюжьей мочой!

Верити даже не моргнула от отцовского выбора слов. Она явно привыкла к его манере выражаться. И снова повернулась к Мансуру.

— Надо полагать, эфенди, вода окажется свежей и пригодной для питья. Вы ведь не пришлете нам верблюжью мочу? — спросила она по-английски.

Это выглядело так простодушно, ее голос звучал так ровно, а зеленые глаза смотрели так искренне, что Мансур мог бы и выдать себя, не будь он готов к этому. И все же его ошеломило, что с таких прекрасных губ слетают подобные слова, и он с трудом сохранил на лице вежливое, но нейтральное выражение. И склонил голову вбок в молчаливом вопросе.

— Отец благодарен за вашу щедрость.

Она снова перешла на арабский, проведя испытание его лингвистических познаний.

— Вы наши почетные гости, — ответил Мансур.

— Он не знает английского, — сообщила отцу Верити.

— Не спускай глаз с этого ничтожества. Эти черные скользкие, как угри.

Совсем недавно секретариат губернатора провинции внес этот вариант слова «черномазый» в список слов, дозволяемых для джентльмена в качестве мягко-пренебрежительного термина, и его уже приняли к употреблению во всей компании.

— Мой отец спрашивает, каково здоровье вашего батюшки.

Верити избегала запретного слова «калиф».

— Калиф благословлен силой и энергией десяти обычных людей. — Мансур подчеркнул отцовский титул. Он наслаждался этой хитрой игрой. — Это добродетель, принадлежащая королевской крови Омана.

— Что он говорит? — резко спросил сэр Гай.

— Пытается подчеркнуть, что его отец — новый правитель. — Верити улыбнулась и кивнула.

— Ответь как положено.

— Мой отец надеется, что ваш батюшка еще сотню лет будет наслаждаться крепким здоровьем в свете лучей Божьего благословения и что совесть всегда будет его вести верным и благородным путем.

— Калиф, мой отец, желает вашему отцу иметь сотню сильных и достойных сыновей, и чтобы все его дочери выросли такими же прекрасными и умными, как та, что стоит передо мной сейчас.

Это выглядело не слишком тонко и граничило с дерзостью, но Мансур был принцем и мог позволить себе такую вольность. Он увидел, как в глубине зеленых глаз проскользнула тень раздражения.

«Ага! — подумал он, скрыв торжествующую улыбку. — Первая кровь за мной!»

Но ее ответный удар оказался быстрым и сильным.

— Пусть все сыновья вашего отца будут обладать такими же хорошими манерами и обходительностью по отношению к женщинам, — сказала Верити. — Даже если это не в их истинной природе.

— О чем вы говорите? — потребовал ответа сэр Гай.

— Он интересуется твоим здоровьем.

— Выясни, когда его подлый папаша встретится со мной. И предупреди, что я не потерплю пустой болтовни.

— Мой отец интересуется, когда он сможет лично засвидетельствовать свое почтение и высказать наилучшие пожелания вашему блистательному отцу.

— Калиф будет лишь рад такому случаю. Для него это также станет возможностью узнать, каким образом дочь генерального консула научилась так сладкозвучно говорить на языке пророка.